Меню
Николай Заболоцкий
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Николай Заболоцкий
В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Николая Заболоцкого написанные на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи Николая Заболоцкого
Заболоцкий Николай Алексеевич (1903 - 1958) — русский советский поэт.
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Расступились на площади зданья,
Листья клена целуют звезду.
Нынче ночью - большое гулянье,
И веселье, и праздник в саду.
Листья клена целуют звезду.
Нынче ночью - большое гулянье,
И веселье, и праздник в саду.
Стоят чиновные деревья,
Почти влезая в каждый дом.
Давно их кончено кочевье,
Они в решетках, под замком.
Почти влезая в каждый дом.
Давно их кончено кочевье,
Они в решетках, под замком.
На карауле ночь густеет.
Стоит, как башня, часовой.
В его глазах одервенелых
Четырехгранный вьется штык.
Стоит, как башня, часовой.
В его глазах одервенелых
Четырехгранный вьется штык.
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Принесли букет чертополоха
И на стол поставили, и вот
Предо мной пожар, и суматоха,
И огней багровый хоровод.
И на стол поставили, и вот
Предо мной пожар, и суматоха,
И огней багровый хоровод.
Понемногу вступает в права
Ослепительно знойное лето.
Раскаленная солнцем трава
Испареньями влаги одета.
Ослепительно знойное лето.
Раскаленная солнцем трава
Испареньями влаги одета.
Сидит извозчик, как на троне,
Из ваты сделана броня,
И борода, как на иконе,
Лежит, монетами звеня.
Из ваты сделана броня,
И борода, как на иконе,
Лежит, монетами звеня.
Я трогал листы эвкалипта
И твердые перья агавы,
Мне пели вечернюю песню
Аджарии сладкие травы.
И твердые перья агавы,
Мне пели вечернюю песню
Аджарии сладкие травы.
Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Старый ли дуб зашептался с сосной,
Или вдали заскрипела рябина,
Или запела щегла окарина,
Старый ли дуб зашептался с сосной,
Или вдали заскрипела рябина,
Или запела щегла окарина,
Задрожала машина и стала,
Двое вышли в вечерний простор,
И на руль опустился устало
Истомленный работой шофер.
Двое вышли в вечерний простор,
И на руль опустился устало
Истомленный работой шофер.
(Из С. Галкина)
Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Восходит солнце над Москвой.
Старухи бегают с тоской:
Куда, куда идти теперь?
Уж Новый Быт стучится в дверь!
Старухи бегают с тоской:
Куда, куда идти теперь?
Уж Новый Быт стучится в дверь!
В очарованье русского пейзажа
Есть подлинная радость, но она
Открыта не для каждого и даже
Не каждому художнику видна.
Есть подлинная радость, но она
Открыта не для каждого и даже
Не каждому художнику видна.
1
Степным ветрам не писаны законы.
Пирамидальный склон воспламеня,
Всю ночь над нами тлеют терриконы -
Степным ветрам не писаны законы.
Пирамидальный склон воспламеня,
Всю ночь над нами тлеют терриконы -
Движется нахмуренная туча,
Обложив полнеба вдалеке,
Движется, огромна и тягуча,
С фонарем в приподнятой руке.
Обложив полнеба вдалеке,
Движется, огромна и тягуча,
С фонарем в приподнятой руке.
Посредине панели
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Осветив черепицу на крыше
И согрев древесину сосны,
Поднимается выше и выше
Запоздалое солнце весны.
И согрев древесину сосны,
Поднимается выше и выше
Запоздалое солнце весны.
Когда вдали угаснет свет дневной
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
Начало путешествия
Мне вспоминается доныне,
Как с небольшой командой слуг,
Блуждая в северной пустыне,
Мне вспоминается доныне,
Как с небольшой командой слуг,
Блуждая в северной пустыне,
В этом мире, где наша особа
Выполняет неясную роль,
Мы с тобою состаримся оба,
Как состарился в сказке король.
Выполняет неясную роль,
Мы с тобою состаримся оба,
Как состарился в сказке король.
Животные не спят. Они во тьме ночной
Стоят над миром каменной стеной.
Рогами гладкими шумит в соломе
Покатая коровы голова.
Стоят над миром каменной стеной.
Рогами гладкими шумит в соломе
Покатая коровы голова.
В захолустном районе,
Где кончается мир,
На степном перегоне
Умирал бригадир.
Где кончается мир,
На степном перегоне
Умирал бригадир.
В воротах Азии, среди лесов дремучих,
Где сосны древние стоят, купая в тучах
Свои закованные холодом верхи;
Где волка валит с ног дыханием пурги;
Где сосны древние стоят, купая в тучах
Свои закованные холодом верхи;
Где волка валит с ног дыханием пурги;
В тот самый день, когда твои созвучья
Преодолели сложный мир труда,
Свет пересилил свет, прошла сквозь тучу...
Гром двинулся на гром, в звезду вошла...
Преодолели сложный мир труда,
Свет пересилил свет, прошла сквозь тучу...
Гром двинулся на гром, в звезду вошла...
Когда бы я недвижным трупом
Лежал, устав от бытия,—
Людским страстям, простым и грубым,
Уж неподвластен был бы я.
Лежал, устав от бытия,—
Людским страстям, простым и грубым,
Уж неподвластен был бы я.
И вот забыв людей коварство,
Вступаем мы в иное царство.
Тут тело розовой севрюги,
Прекраснейшей из всех севрюг,
Вступаем мы в иное царство.
Тут тело розовой севрюги,
Прекраснейшей из всех севрюг,
И лицо с внимательными
глазами, с трудом, с усилием,
как отворяется заржавевшая
дверь,- улыбнулось...
глазами, с трудом, с усилием,
как отворяется заржавевшая
дверь,- улыбнулось...
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Я не ищу гармонии в природе.
Разумной соразмерности начал
Ни в недрах скал, ни в ясном небосводе
Я до сих пор, увы, не различал.
Разумной соразмерности начал
Ни в недрах скал, ни в ясном небосводе
Я до сих пор, увы, не различал.
Раньше был он звонкий, точно птица,
Как родник, струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел.
Как родник, струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел.
Черен бор за этим старым домом,
Перед домом - поле да овсы.
В нежном небе серебристым комом
Облако невиданной красы.
Перед домом - поле да овсы.
В нежном небе серебристым комом
Облако невиданной красы.
Когда, измученный работой,
Огон души моей иссяк,
Вчера я вышел с неохотой
В опустошенный березняк.
Огон души моей иссяк,
Вчера я вышел с неохотой
В опустошенный березняк.
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
На сверкающем глиссере белом
Мы заехали в каменный грот,
И скала опрокинутым телом
Заслонила от нас небосвод.
Мы заехали в каменный грот,
И скала опрокинутым телом
Заслонила от нас небосвод.
Медленно земля поворотилась
В сторону, несвойственную ей,
Белым светом резко озарилась,
Выделила множество огней.
В сторону, несвойственную ей,
Белым светом резко озарилась,
Выделила множество огней.
Любопытно, забавно и тонко:
Стих, почти непохожий на стих.
Бормотанье сверчка и ребенка
В совершенстве писатель постиг.
Стих, почти непохожий на стих.
Бормотанье сверчка и ребенка
В совершенстве писатель постиг.
В снегу кипит большая драка.
Как легкий бог, летит собака.
Мальчишка бьет врага в живот.
На елке тетерев живет.
Как легкий бог, летит собака.
Мальчишка бьет врага в живот.
На елке тетерев живет.
Гляди: не бал, не маскарад,
Здесь ночи ходят невпопад,
Здесь от вина неузнаваем,
Летает хохот попугаем.
Здесь ночи ходят невпопад,
Здесь от вина неузнаваем,
Летает хохот попугаем.
Ангел, дней моих хранитель,
С лампой в комнате сидел.
Он хранил мою обитель,
Где лежал я и болел.
С лампой в комнате сидел.
Он хранил мою обитель,
Где лежал я и болел.
Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя
И, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
И, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
Когда бы я недвижным трупом
Лежал, устав от бытия,—
Людским страстям, простым и грубым,
Уж неподвластен был бы я.
Лежал, устав от бытия,—
Людским страстям, простым и грубым,
Уж неподвластен был бы я.
Слова — как светляки с большими фонарями.
Пока рассеян ты и не всмотрелся в мрак,
Ничтожно и темно их девственное пламя
И неприметен их одушевленный прах.
Пока рассеян ты и не всмотрелся в мрак,
Ничтожно и темно их девственное пламя
И неприметен их одушевленный прах.
Сыплет дождик большие горошины,
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.
В волшебном царстве калачей,
Где дым струится над пекарней,
Железный крендель, друг ночей,
Светил небесных светозарней.
Где дым струится над пекарней,
Железный крендель, друг ночей,
Светил небесных светозарней.
Однажды аттическим утром
С отважной дружиною всей
Спешил на кораблике утлом
В отчизну свою Одиссей.
С отважной дружиною всей
Спешил на кораблике утлом
В отчизну свою Одиссей.
Сияла ночь, играя на пандури,
Луна плыла в убежище любви,
И снова мне в садах Пасанаури
На двух Арагвах пели соловьи.
Луна плыла в убежище любви,
И снова мне в садах Пасанаури
На двух Арагвах пели соловьи.
В уборе из цветов и крынок
Открыл ворота старый рынок.
Здесь бабы толсты, словно кадки,
Их шаль невиданной красы,
Открыл ворота старый рынок.
Здесь бабы толсты, словно кадки,
Их шаль невиданной красы,
Сквозь летние сумерки парка
По краю искусственных вод
Красавица, дева, дикарка —
Высокая лебедь плывет.
По краю искусственных вод
Красавица, дева, дикарка —
Высокая лебедь плывет.
Подобно огненному зверю,
Глядишь на землю ты мою,
Но я ни в чём тебе не верю
И славословий не пою.
Глядишь на землю ты мою,
Но я ни в чём тебе не верю
И славословий не пою.
Опять мне блеснула, окована сном,
Хрустальная чаша во мраке лесном.
Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,
Где пьют насекомые сок из растенья,
Хрустальная чаша во мраке лесном.
Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,
Где пьют насекомые сок из растенья,
Ух, башня проклятая! Сто ступеней!
Соратник огню и железу,
По выступам ста треугольных камней
Под самое небо я лезу.
Соратник огню и железу,
По выступам ста треугольных камней
Под самое небо я лезу.
Коты на лестницах упругих,
Большие рыла приподняв,
Сидят, как будды, на перилах,
Ревут, как трубы, о любви.
Большие рыла приподняв,
Сидят, как будды, на перилах,
Ревут, как трубы, о любви.
Сквозь окна хлещет длинный луч,
Могучий дом стоит во мраке.
Огонь раскинулся, горюч,
Сверкая в каменной рубахе.
Могучий дом стоит во мраке.
Огонь раскинулся, горюч,
Сверкая в каменной рубахе.
Вокруг села бродили грозы,
И часто, полные тоски,
Удары молнии сквозь слезы
Ломали небо на куски.
И часто, полные тоски,
Удары молнии сквозь слезы
Ломали небо на куски.
Целый день стирает прачка,
Муж пошел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой.
Муж пошел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой.
По дороге, пустынной обочиной,
Где лежат золотые пески,
Что ты бродишь такой озабоченный,
Умирая весь день от тоски?
Где лежат золотые пески,
Что ты бродишь такой озабоченный,
Умирая весь день от тоски?
При первом наступлении зимы,
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
При первом наступлении зимы,
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
Дурная почва: слишком узловат
И этот дуб, и нет великолепья
В его ветвях. Какие-то отрепья
Торчат на нем и глухо шелестят.
И этот дуб, и нет великолепья
В его ветвях. Какие-то отрепья
Торчат на нем и глухо шелестят.
Лишь запах чабреца, сухой и горьковатый,
Повеял на меня - и этот сонный Крым,
И этот кипарис, и этот дом, прижатый
К поверхности горы, слились навеки с ним.
Повеял на меня - и этот сонный Крым,
И этот кипарис, и этот дом, прижатый
К поверхности горы, слились навеки с ним.
Отчего, как восточное диво,
Черноока, печальна, бледна,
Ты сегодня всю ночь молчаливо
До рассвета сидишь у окна?
Черноока, печальна, бледна,
Ты сегодня всю ночь молчаливо
До рассвета сидишь у окна?
Наступили месяцы дремоты...
То ли жизнь, действительно, прошла,
То ль она, закончив все работы,
Поздней гостьей села у стола.
То ли жизнь, действительно, прошла,
То ль она, закончив все работы,
Поздней гостьей села у стола.
Больной, свалившись на кровать,
Руки не может приподнять.
Вспотевший лоб прямоуголен —
Больной двенадцать суток болен.
Руки не может приподнять.
Вспотевший лоб прямоуголен —
Больной двенадцать суток болен.
В позолоченной комнате стиля ампир,
Где шнурками затянуты кресла,
Театральной Москвы позабытый кумир
И владычица наша воскресла.
Где шнурками затянуты кресла,
Театральной Москвы позабытый кумир
И владычица наша воскресла.
В тумане облачных развалин
Встречая утренний рассвет,
Он был почти нематериален
И в формы жизни не одет.
Встречая утренний рассвет,
Он был почти нематериален
И в формы жизни не одет.
Я шел сквозь рощу. Ночь легла
Вдоль по траве, как мел бела.
Торчком кусты над нею встали
В ножнах из разноцветной стали,
Вдоль по траве, как мел бела.
Торчком кусты над нею встали
В ножнах из разноцветной стали,
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Самовар, владыка брюха,
Драгоценный комнат поп!
В твоей грудке вижу ухо,
В твоей ножке вижу лоб!
Драгоценный комнат поп!
В твоей грудке вижу ухо,
В твоей ножке вижу лоб!
В жилищах наших
Мы тут живем умно и некрасиво.
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях.
Мы тут живем умно и некрасиво.
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях.
В зипунах домашнего покроя,
Из далеких сел, из-за Оки,
Шли они, неведомые, трое —
По мирскому делу ходоки.
Из далеких сел, из-за Оки,
Шли они, неведомые, трое —
По мирскому делу ходоки.
Был поздний вечер. На террасах
Горы, сползающей на дно,
Дремал поселок, опоясав
Лазурной бухточки пятно.
Горы, сползающей на дно,
Дремал поселок, опоясав
Лазурной бухточки пятно.
Разве ты объяснишь мне - откуда
Эти странные образы дум?
Отвлеки мою волю от чуда,
Обреки на бездействие ум.
Эти странные образы дум?
Отвлеки мою волю от чуда,
Обреки на бездействие ум.
Клялась ты - до гроба
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Читайте, деревья, стихи Гезиода,
Дивись Оссиановым гимнам, рябина!
Не меч ты поднимешь сегодня, природа,
Но школьный звонок над щитом Кухулина.
Дивись Оссиановым гимнам, рябина!
Не меч ты поднимешь сегодня, природа,
Но школьный звонок над щитом Кухулина.
Когда вдали угаснет свет дневной
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
Смерть приходит к человеку,
Говорит ему: «Хозяин,
Ты походишь на калеку,
Насекомыми кусаем.
Говорит ему: «Хозяин,
Ты походишь на калеку,
Насекомыми кусаем.
Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Посредине панели
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Уступи мне, скворец, уголок,
Посели меня в старом скворешнике.
Отдаю тебе душу в залог
За твои голубые подснежники.
Посели меня в старом скворешнике.
Отдаю тебе душу в залог
За твои голубые подснежники.
В стороне от шоссейной дороги,
В городишке из хаток и лип,
Хорошо постоять на пороге
И послушать колодезный скрип.
В городишке из хаток и лип,
Хорошо постоять на пороге
И послушать колодезный скрип.
За высокий сугроб закатилась звезда,
Блещет месяц — глазам невтерпеж.
Кедр, владыка лесов, под наростами льда
На бриллиантовый замок похож.
Блещет месяц — глазам невтерпеж.
Кедр, владыка лесов, под наростами льда
На бриллиантовый замок похож.
Ты и скрипку с собой принесла,
И заставила петь на свирели,
И, схватив за плечо, повела
Сквозь поля, голубые в апреле.
И заставила петь на свирели,
И, схватив за плечо, повела
Сквозь поля, голубые в апреле.
Скрипело, свистало и выло в лесу,
И гром ударял в отдаленье, как молот,
И тучи рвались в небесах, но внизу
Царили затишье, и сумрак, и холод.
И гром ударял в отдаленье, как молот,
И тучи рвались в небесах, но внизу
Царили затишье, и сумрак, и холод.
Меркнут знаки Зодиака
Над просторами полей.
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Над просторами полей.
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Вылетев из Африки в апреле
К берегам отеческой земли,
Длинным треугольником летели,
Утопая в небе, журавли.
К берегам отеческой земли,
Длинным треугольником летели,
Утопая в небе, журавли.
Где древней музыки фигуры,
Где с мертвым бой клавиатуры,
Где битва нот с безмолвием пространства -
Там не ищи, поэт, душе своей убранства.
Где с мертвым бой клавиатуры,
Где битва нот с безмолвием пространства -
Там не ищи, поэт, душе своей убранства.
В глуши бутылочного рая,
Где пальмы высохли давно,
Под электричеством играя,
В бокале плавало окно.
Где пальмы высохли давно,
Под электричеством играя,
В бокале плавало окно.
TOP-20 лучших стихотворений Николая Заболоцкого:
Не позволяй душе лениться — [Николай Заболоцкий]
Последняя любовь — [Николай Заболоцкий]
Я не ищу гармонии в природе — [Николай Заболоцкий]
Рубрук в Монголии — [Николай Заболоцкий]
Это было давно — [Николай Заболоцкий]
Некрасивая девочка — [Николай Заболоцкий]
Искушение — [Николай Заболоцкий]
Игра в снежки — [Николай Заболоцкий]
Я воспитан природой суровой — [Николай Заболоцкий]
В этой роще березовой... — [Николай Заболоцкий]
Портрет — [Николай Заболоцкий]
Разве ты объяснишь мне - откуда... — [Николай Заболоцкий]
Клялась ты - до гроба — [Николай Заболоцкий]
Кто мне откликнулся в чаще лесной? — [Николай Заболоцкий]
Поэма весны — [Николай Заболоцкий]
Я трогал листы эвкалипта — [Николай Заболоцкий]
Читая стихи — [Николай Заболоцкий]
Детство — [Николай Заболоцкий]
Когда вдали угаснет свет дневной — [Николай Заболоцкий]
О красоте человеческих лиц — [Николай Заболоцкий]
Последняя любовь — [Николай Заболоцкий]
Я не ищу гармонии в природе — [Николай Заболоцкий]
Рубрук в Монголии — [Николай Заболоцкий]
Это было давно — [Николай Заболоцкий]
Некрасивая девочка — [Николай Заболоцкий]
Искушение — [Николай Заболоцкий]
Игра в снежки — [Николай Заболоцкий]
Я воспитан природой суровой — [Николай Заболоцкий]
В этой роще березовой... — [Николай Заболоцкий]
Портрет — [Николай Заболоцкий]
Разве ты объяснишь мне - откуда... — [Николай Заболоцкий]
Клялась ты - до гроба — [Николай Заболоцкий]
Кто мне откликнулся в чаще лесной? — [Николай Заболоцкий]
Поэма весны — [Николай Заболоцкий]
Я трогал листы эвкалипта — [Николай Заболоцкий]
Читая стихи — [Николай Заболоцкий]
Детство — [Николай Заболоцкий]
Когда вдали угаснет свет дневной — [Николай Заболоцкий]
О красоте человеческих лиц — [Николай Заболоцкий]