Меню
Стихи для 10 класса
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Стихи для 10 класса
В этом разделе представлены лучшие стихи для 10 класса написанные русскими поэтами (классиками) на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи для 10 класса
Комсомольская площадь - вокзалов созвездье.
Сколько раз я прощался с тобой при отъезде.
Сколько раз выходил на асфальт раскаленный,
Как на место свиданья впервые влюбленный.
Сколько раз я прощался с тобой при отъезде.
Сколько раз выходил на асфальт раскаленный,
Как на место свиданья впервые влюбленный.
В строительно-монтажном управленье
Я видел планы, кальки, чертежи.
Потом в степи явились нам виденья —
Построенные за год миражи:
Я видел планы, кальки, чертежи.
Потом в степи явились нам виденья —
Построенные за год миражи:
Низко кланяюсь вам, офицерские жены.
В гарнизонах, на точках, вдали от Москвы,
Непреклонен устав и суровы законы,
По которым живете и служите вы.
В гарнизонах, на точках, вдали от Москвы,
Непреклонен устав и суровы законы,
По которым живете и служите вы.
Люди добрые! Что нам делать
С нашей вечною добротою?
Мы наивны и мягкосерды,
Откровенны и простодушны.
С нашей вечною добротою?
Мы наивны и мягкосерды,
Откровенны и простодушны.
Эта птичка попалась
В силки репутации, в клетку:
Старый символ мещанства —
Сидит канарейка на рейке.
В силки репутации, в клетку:
Старый символ мещанства —
Сидит канарейка на рейке.
У охотника вышла заминка:
Не стрелял - и легко на душе.
Прикаспийская птица фламинго,
А не гуси шуршат в камыше.
Не стрелял - и легко на душе.
Прикаспийская птица фламинго,
А не гуси шуршат в камыше.
Во второй половине двадцатого века
Вырастает заметно цена человека.
И особенно ценятся мертвые люди.
Вспоминают о каждом из них, как о чуде.
Вырастает заметно цена человека.
И особенно ценятся мертвые люди.
Вспоминают о каждом из них, как о чуде.
Моих собратьев моды атакуют,
Но неохота поддаваться мне.
Остаться старомодным я рискую,
Как пограничник на коне.
Но неохота поддаваться мне.
Остаться старомодным я рискую,
Как пограничник на коне.
Июль зеленый и цветущий.
На отдых танки стали в тень.
Из древней Беловежской пущи
Выходит золотой олень.
На отдых танки стали в тень.
Из древней Беловежской пущи
Выходит золотой олень.
Юный барабанщик, юный барабанщик,
Он в шинелишке солдатской
Поднимает флаги пионерский лагерь,
Юный барабанщик тут как тут.
Он в шинелишке солдатской
Поднимает флаги пионерский лагерь,
Юный барабанщик тут как тут.
На перекресток из-за рощицы
Колонна выползет большая.
Мадонна и регулировщица
Стоят, друг другу не мешая.
Колонна выползет большая.
Мадонна и регулировщица
Стоят, друг другу не мешая.
Иносказаний от меня не ждите!
Я вижу в них лишь разновидность лжи.
Что думаешь о людях и событьях,
С предельной откровенностью скажи.
Я вижу в них лишь разновидность лжи.
Что думаешь о людях и событьях,
С предельной откровенностью скажи.
В Европе есть страна — красива, аккуратна,
Величиной с Москву — возьмем такой масштаб.
Историю войны не повернешь обратно:
Осело в той стране пять тысяч русских баб.
Величиной с Москву — возьмем такой масштаб.
Историю войны не повернешь обратно:
Осело в той стране пять тысяч русских баб.
Легко дыша, серебряной зимой
Товарищ возвращается домой.
Вот, наконец, и материнский дом,
Колючий садик, крыша с петушком.
Товарищ возвращается домой.
Вот, наконец, и материнский дом,
Колючий садик, крыша с петушком.
1
Ну вот и всё. В последний раз
Ночую в материнском доме.
Просторно сделалось у нас,
Ну вот и всё. В последний раз
Ночую в материнском доме.
Просторно сделалось у нас,
Еще недавно в город незнакомый
Беспечно приезжал я в первый раз.
Там девушки стояли на балконах
С магнитами провинциальных глаз.
Беспечно приезжал я в первый раз.
Там девушки стояли на балконах
С магнитами провинциальных глаз.
Дюны Дюнкерка... Дюны Дюнкерка...
Сдунул тяжелые волны отлив,
Утром сырая равнина померкла,
Давнишней драмы следы обнажив —
Сдунул тяжелые волны отлив,
Утром сырая равнина померкла,
Давнишней драмы следы обнажив —
В доме крохотную девочку
Эвой-Иолантой звали.
В темноте, не разглядев еще,
На руки ее мы брали.
Эвой-Иолантой звали.
В темноте, не разглядев еще,
На руки ее мы брали.
Вчера пятнадцать шли в наряд.
Четырнадцать пришли назад.
В одной тарелке борщ остыл...
Обед был всем бойцам постыл.
Четырнадцать пришли назад.
В одной тарелке борщ остыл...
Обед был всем бойцам постыл.
Бетон, размолотый
Огнем и холодом.
Траву и ту скосило ураганом...
Один миндаль, осколками исколотый,
Огнем и холодом.
Траву и ту скосило ураганом...
Один миндаль, осколками исколотый,
Температура крови — тридцать семь
По Цельсию у ночи колдовской,
А днем пылающих деревьев сень
Не оградит от влажности морской.
По Цельсию у ночи колдовской,
А днем пылающих деревьев сень
Не оградит от влажности морской.
В метро трубит тоннеля темный рог.
Как вестник поезда, приходит ветерок.
Воспоминанья всполошив мои,
Он только тронул волосы твои.
Как вестник поезда, приходит ветерок.
Воспоминанья всполошив мои,
Он только тронул волосы твои.
Ты помнишь это дело о поджоге
Рейхстага?
Давний тридцать третий год...
Огромный Геринг, как кабан двуногий,
Рейхстага?
Давний тридцать третий год...
Огромный Геринг, как кабан двуногий,
Видать, не для моей судьбы
Березовая дача.
Ходить с лукошком по грибы
Нелегкая задача.
Березовая дача.
Ходить с лукошком по грибы
Нелегкая задача.
Что мне нужно для счастья? Признаться,
подобных анкет
Раньше я не встречал в пестроте
комсомольских газет.
подобных анкет
Раньше я не встречал в пестроте
комсомольских газет.
Украина, Украйна, Украина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.
Этот год называется
Годом спокойного солнца.
Я не спорю с наукой,
По сердцу мне это названье,
Годом спокойного солнца.
Я не спорю с наукой,
По сердцу мне это названье,
Простите за рифму — отель и Брюссель,
Сам знаю, что рифма — из детских.
На эту неделю отель обрусел -
Полно делегаций советских.
Сам знаю, что рифма — из детских.
На эту неделю отель обрусел -
Полно делегаций советских.
У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.
И любили мы и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.
Как просто объявить себя святым,
Тряпицу вывесив, как флаг, на жерди
Над глинобитный домиком своим,
И размышлять о жизни и о смерти;
Тряпицу вывесив, как флаг, на жерди
Над глинобитный домиком своим,
И размышлять о жизни и о смерти;
Тот берег, мне до камешка знакомый,
Где кровь моя вошла в состав земли,
Теперь уже зовется по-другому —
Мой город Волгоградом нарекли.
Где кровь моя вошла в состав земли,
Теперь уже зовется по-другому —
Мой город Волгоградом нарекли.
Еще когда мы были юными...
Точнее, с самой колыбели,
О людях мы светлее думали,
Чем есть они на самом деле.
Точнее, с самой колыбели,
О людях мы светлее думали,
Чем есть они на самом деле.
Одному поколенью на плечи -
Не слишком ли много?
Испытаний и противоречий
Не слишком ли много?
Не слишком ли много?
Испытаний и противоречий
Не слишком ли много?
Нам хорошо живется на земле,
Мы спор ведем в уюте и тепле.
С веселой и надменной высоты
Двадцатилетья своего,—
Мы спор ведем в уюте и тепле.
С веселой и надменной высоты
Двадцатилетья своего,—
Все спуски, лестницы, откосы
Сбегают к бухте, а по ним
Бегут влюбленные матросы
Один вприпрыжку за другим.
Сбегают к бухте, а по ним
Бегут влюбленные матросы
Один вприпрыжку за другим.
Я слабости своей не выдам.
Ни жалкой ватностью шагов,
Ни голосом, ни внешним видом
Я не обрадую врагов.
Ни жалкой ватностью шагов,
Ни голосом, ни внешним видом
Я не обрадую врагов.
Хоть и не все, но мы домой вернулись.
Война окончена. Зима прошла.
Опять хожу я вдоль широких улиц
По волнам долгожданного тепла.
Война окончена. Зима прошла.
Опять хожу я вдоль широких улиц
По волнам долгожданного тепла.
Вы, женщины сороковых годов,
Родившиеся при Советской власти,
Средь вас я знаю многих гордых вдов,
Всегда молчащих о своем несчастье.
Родившиеся при Советской власти,
Средь вас я знаю многих гордых вдов,
Всегда молчащих о своем несчастье.
Не будем говорить о пустяках...
Нет, будем! Это чрезвычайно важно!
Пустяк на хилых ножках прискакал
В обличий словесном иль бумажном.
Нет, будем! Это чрезвычайно важно!
Пустяк на хилых ножках прискакал
В обличий словесном иль бумажном.
Бомбы падают близко -
у самого сердца.
Не забыть, не забыться, товарищи, нам.
Разбомбленная старость,
у самого сердца.
Не забыть, не забыться, товарищи, нам.
Разбомбленная старость,
Загадочная русская душа...
Она, предмет восторгов и проклятий,
Бывает кулака мужского сжатей,
Бетонные препятствия круша.
Она, предмет восторгов и проклятий,
Бывает кулака мужского сжатей,
Бетонные препятствия круша.
Я все вспоминаю тот дачный поезд,
Идущий в зеленых лесах по пояс,
И дождь, как линейки в детской тетрадке,
И юношу с девушкой на площадке.
Идущий в зеленых лесах по пояс,
И дождь, как линейки в детской тетрадке,
И юношу с девушкой на площадке.
Я не возьму тебя в кино -
Там честь солдата под угрозой:
Не плакавший давным-давно,
Я там порой глотаю слезы.
Там честь солдата под угрозой:
Не плакавший давным-давно,
Я там порой глотаю слезы.
Всегда я был чуть-чуть моложе
Друзей - товарищей своих,
И словом искренним тревожил
Серьезную повадку их:
Друзей - товарищей своих,
И словом искренним тревожил
Серьезную повадку их:
Под лепестками вертолета
Два друга юности летят,
Связала их одна забота
Лет двадцать пять тому назад.
Два друга юности летят,
Связала их одна забота
Лет двадцать пять тому назад.
Вновь испытанье добром и злом.
Над храмом, над лавкою частника,
Всюду знакомый паучий излом —
Свастика, свастика, свастика.
Над храмом, над лавкою частника,
Всюду знакомый паучий излом —
Свастика, свастика, свастика.
Изучать систему йогов не хочу,
К огорчению факиров и ученых.
В детстве было: руку на свечу -
Прослывешь героем у девчонок.
К огорчению факиров и ученых.
В детстве было: руку на свечу -
Прослывешь героем у девчонок.
Есть у меня большое преимущество
Пред тем, кто молод только по годам.
Оно — мое отличье и могущество,
Его в обмен на юность не отдам.
Пред тем, кто молод только по годам.
Оно — мое отличье и могущество,
Его в обмен на юность не отдам.
Весь день в музее областном
Спят экспонаты пыльным сном.
Грохочет кованый засов,
И крылья детских голосов
Спят экспонаты пыльным сном.
Грохочет кованый засов,
И крылья детских голосов
Я знаю, так случится: на рассвете
В немецкий дряхлый город мы войдем,
Покрытый черепицею столетней
И косо заштрихованный дождем.
В немецкий дряхлый город мы войдем,
Покрытый черепицею столетней
И косо заштрихованный дождем.
Родина слышит,
Родина знает,
Где в облаках ее сын пролетает.
С дружеской лаской, нежной любовью
Родина знает,
Где в облаках ее сын пролетает.
С дружеской лаской, нежной любовью
Поэт обязан напоминать,
Не по секрету — через печать.
Напоминаю молчащим врозь,
Надувшим губы, глядящим вкось,
Не по секрету — через печать.
Напоминаю молчащим врозь,
Надувшим губы, глядящим вкось,
Одному поколенью на плечи -
Не слишком ли много?
Испытаний и противоречий
Не слишком ли много?
Не слишком ли много?
Испытаний и противоречий
Не слишком ли много?
И опять я сажусь в самолет
Подмосковной свинцовою ранью,
И под крыльями снова плывет
Край столицы, то красное зданье,
Подмосковной свинцовою ранью,
И под крыльями снова плывет
Край столицы, то красное зданье,
Да, есть еще курные избы,
Но до сих пор и люди есть,
Мечтающие -
в коммунизм бы
Но до сих пор и люди есть,
Мечтающие -
в коммунизм бы
Человек,
Укрощающий молнии,
Каждое утро смотрящий буре в глаза,
Очень скверно играет на скрипке.
Укрощающий молнии,
Каждое утро смотрящий буре в глаза,
Очень скверно играет на скрипке.
Еще когда мы были юными...
Точнее, с самой колыбели,
О людях мы светлее думали,
Чем есть они на самом деле.
Точнее, с самой колыбели,
О людях мы светлее думали,
Чем есть они на самом деле.
Это — наше внутреннее дело!
Мы про это горе, а не вы
Рассказали искренне и смело
Голосом народа и Москвы.
Мы про это горе, а не вы
Рассказали искренне и смело
Голосом народа и Москвы.
Движенья акробатов отработаны,
Блестит в лучах прожекторов трико.
Простившись с повседневными заботами,
Под куполом юнцы парят легко.
Блестит в лучах прожекторов трико.
Простившись с повседневными заботами,
Под куполом юнцы парят легко.
Когда вонзится молния в песок,
Спекаются песчинки при ударе
И возникает каменный цветок
В зыбучей гофрированной Сахаре.
Спекаются песчинки при ударе
И возникает каменный цветок
В зыбучей гофрированной Сахаре.
Я верил в детстве искренне и твердо,
Что мир не существует без меня.
Лишь отвернусь — и очертанье стерто,
Сомкну ресницы — вот и нету дня.
Что мир не существует без меня.
Лишь отвернусь — и очертанье стерто,
Сомкну ресницы — вот и нету дня.
Загадочная русская душа...
Она, предмет восторгов и проклятий,
Бывает кулака мужского сжатей,
Бетонные препятствия круша.
Она, предмет восторгов и проклятий,
Бывает кулака мужского сжатей,
Бетонные препятствия круша.
Я, к порядкам чужим не привыкший,
С чемоданом тяжелым в руках,
Растерявшись, стою перед рикшей,
Не могу объясниться никак.
С чемоданом тяжелым в руках,
Растерявшись, стою перед рикшей,
Не могу объясниться никак.
«Не ходи по старым адресам»,-
Верный друг меня учил сурово.
Эту заповедь я знаю сам,
Но сегодня нарушаю снова.
Верный друг меня учил сурово.
Эту заповедь я знаю сам,
Но сегодня нарушаю снова.
Года пятно отмыли с дезертира,
Который «отличился» в той войне:
Он, видите ль, стоял за дело мира
И выстоял от схватки в стороне.
Который «отличился» в той войне:
Он, видите ль, стоял за дело мира
И выстоял от схватки в стороне.
Золотые всплески карнавала,
Фейерверки на Москва-реке.
Как ты пела, как ты танцевала
В желтой маске, в красном парике!
Фейерверки на Москва-реке.
Как ты пела, как ты танцевала
В желтой маске, в красном парике!
Я уходил тогда в поход,
В далекие края.
Платком взмахнула у ворот
Моя любимая.
В далекие края.
Платком взмахнула у ворот
Моя любимая.
Нет, об этом невозможно в прозе.
Очерк выйдет? Все равно не так.
Воспеваю час, когда бульдозер
Разгрызает,
Очерк выйдет? Все равно не так.
Воспеваю час, когда бульдозер
Разгрызает,
Слышу дальний галоп:
В пыль дорог ударяют копытца...
Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.
Кавалерия мчится,
В пыль дорог ударяют копытца...
Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.
Кавалерия мчится,
В сорок пятом, в мае, вопреки уставу
Караульной службы,
Мы салютом личным подтвердили славу
Русского оружья:
Караульной службы,
Мы салютом личным подтвердили славу
Русского оружья:
Ты только скажешь:
- Береги себя,-
И сразу реактивные турбины
Начнут работать, бешено трубя,
- Береги себя,-
И сразу реактивные турбины
Начнут работать, бешено трубя,
Тысячелетняя загадка снов
Наукой современной приоткрыта.
Нашли механику ее основ -
Подкорковое преломленье быта.
Наукой современной приоткрыта.
Нашли механику ее основ -
Подкорковое преломленье быта.
Слова, пришедшие потом,
С пятиминутным опозданьем,
Точны, как юбилейный том,
Оттиснутый вторым изданьем.
С пятиминутным опозданьем,
Точны, как юбилейный том,
Оттиснутый вторым изданьем.
Я слабости своей не выдам.
Ни жалкой ватностью шагов,
Ни голосом, ни внешним видом
Я не обрадую врагов.
Ни жалкой ватностью шагов,
Ни голосом, ни внешним видом
Я не обрадую врагов.
Коль к планете нашей приглядеться,
Из ракетной различишь дали:
Африка имеет форму сердца,
Ярко-красен цвет ее земли.
Из ракетной различишь дали:
Африка имеет форму сердца,
Ярко-красен цвет ее земли.
Да, мы зовемся коммунистами,
Но шепчет циник кривогубый,
Что только азбучные истины
Одни нам дороги и любы.
Но шепчет циник кривогубый,
Что только азбучные истины
Одни нам дороги и любы.
По Москве брожу я с негром,
А вокруг белым-бело.
Белым снегом, белым снегом
Всю столицу замело.
А вокруг белым-бело.
Белым снегом, белым снегом
Всю столицу замело.
Я не возьму тебя в кино -
Там честь солдата под угрозой:
Не плакавший давным-давно,
Я там порой глотаю слезы.
Там честь солдата под угрозой:
Не плакавший давным-давно,
Я там порой глотаю слезы.
Над горизонтом низко Южный Крест,
Холодное созвездье этих мест.
А ночь, как печь, и призрачно далек
Созвездия бесстрастный холодок.
Холодное созвездье этих мест.
А ночь, как печь, и призрачно далек
Созвездия бесстрастный холодок.
Это привычно и очень просто -
Быть человеком среднего роста.
Мы не гиганты, да и не гномы,
Метра не два, но и не полтора,
Быть человеком среднего роста.
Мы не гиганты, да и не гномы,
Метра не два, но и не полтора,
Ко мне явилась рифма — вся в слезах.
Бедняжечка! Она едва дышала,
На ней буквально не было лица.
Шатаясь, спотыкаясь, добрела
Бедняжечка! Она едва дышала,
На ней буквально не было лица.
Шатаясь, спотыкаясь, добрела
Юбилеи вокруг, годовщины,
Круглых дат центробежный полет.
Были мальчики, стали мужчины,
Зря надеялись — нас обойдет.
Круглых дат центробежный полет.
Были мальчики, стали мужчины,
Зря надеялись — нас обойдет.
Начало первой мировой войны...
Интеллигент в воротничке крахмальном
Глядит в припухшие глаза жены.
Он не был никогда таким печальным.
Интеллигент в воротничке крахмальном
Глядит в припухшие глаза жены.
Он не был никогда таким печальным.
О партии немало громких слов
И мною сказано,
и не одним поэтом.
Что искренность основой всех основ
И мною сказано,
и не одним поэтом.
Что искренность основой всех основ
Хочу предупредить заранее
Пришедшего впервые в гости,
Что в нашей маленькой компании
Умеют подшутить без злости
Пришедшего впервые в гости,
Что в нашей маленькой компании
Умеют подшутить без злости
Всегда в порядке, добрые,
Приятные, удобные,
Они со всеми ладят
И жизнь вдоль шерстки гладят.
Приятные, удобные,
Они со всеми ладят
И жизнь вдоль шерстки гладят.
На белом камне Тадж-Махала,
Дворца, хранящего века,
Следы невежды и нахала —
Кривые росчерки штыка.
Дворца, хранящего века,
Следы невежды и нахала —
Кривые росчерки штыка.
Песня
Наш военный городок
Не имеет имени,
Отовсюду он далек,
Наш военный городок
Не имеет имени,
Отовсюду он далек,
Бангалор, Бангалор,
навсегда он запомнился мне
Отпечатками детских ладошек
на белой стене.
навсегда он запомнился мне
Отпечатками детских ладошек
на белой стене.
TOP-20 лучших стихотворений
Офицерские жены — [Евгений Долматовский]
Я не возьму тебя в кино - — [Евгений Долматовский]
Я смогу! — [Евгений Долматовский]
Одному поколенью на плечи - — [Евгений Долматовский]
Ответ на анкету — [Евгений Долматовский]
Еще когда мы были юными — [Евгений Долматовский]
Я верил в детстве искренне и твердо — [Евгений Долматовский]
Отпечатки ладошек — [Евгений Долматовский]
Загадочная русская душа... — [Евгений Долматовский]
Олень — [Евгений Долматовский]
В доме крохотную девочку... — [Евгений Долматовский]
Береги себя — [Евгений Долматовский]
Городской пейзаж — [Евгений Долматовский]
Я слабости своей не выдам — [Евгений Долматовский]
Целинникам голодной степи — [Евгений Долматовский]
Юбилеи вокруг, годовщины — [Евгений Долматовский]
Южный Крест — [Евгений Долматовский]
Во второй половине двадцатого века — [Евгений Долматовский]
Я слабости своей не выдам. — [Евгений Долматовский]
Гроза — [Евгений Долматовский]
Я не возьму тебя в кино - — [Евгений Долматовский]
Я смогу! — [Евгений Долматовский]
Одному поколенью на плечи - — [Евгений Долматовский]
Ответ на анкету — [Евгений Долматовский]
Еще когда мы были юными — [Евгений Долматовский]
Я верил в детстве искренне и твердо — [Евгений Долматовский]
Отпечатки ладошек — [Евгений Долматовский]
Загадочная русская душа... — [Евгений Долматовский]
Олень — [Евгений Долматовский]
В доме крохотную девочку... — [Евгений Долматовский]
Береги себя — [Евгений Долматовский]
Городской пейзаж — [Евгений Долматовский]
Я слабости своей не выдам — [Евгений Долматовский]
Целинникам голодной степи — [Евгений Долматовский]
Юбилеи вокруг, годовщины — [Евгений Долматовский]
Южный Крест — [Евгений Долматовский]
Во второй половине двадцатого века — [Евгений Долматовский]
Я слабости своей не выдам. — [Евгений Долматовский]
Гроза — [Евгений Долматовский]
Стихи для 10 класса - это подборка лучших произведений из всего многообразия русской классики. В этом возрасте школьники активно изучают серьёзное творчество Алексея Толстого, Михаила Лермонтова и Валерия Брюсова, анализируют их смысл и мотивы. Однако взрослым также стоит взглянуть на стихи Тютчева для 10 класса и других авторов, ведь классика не стареет и остаётся актуальной для всех возрастов.
