Лучшие стихи, проза, плейкасты и поздравления
для всех авторов и ценителей творчества
для всех авторов и ценителей творчества
Меню
Владимир Соловьев
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Владимир Соловьев
В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Владимира Соловьева написанные на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи Владимира Соловьева
«Семя жены сотрет главу змия».
(Бытия, III)
«Сотворил Мне величие Сильный,
и свято имя его».
(Бытия, III)
«Сотворил Мне величие Сильный,
и свято имя его».
Шум далекий водопада
Раздается через лес,
Веет тихая отрада
Из-за сумрачных небес.
Раздается через лес,
Веет тихая отрада
Из-за сумрачных небес.
Под чуждой властью знойной вьюги,
Виденья прежние забыв,
Я вновь таинственной подруги
Услышал гаснущий призыв.
Виденья прежние забыв,
Я вновь таинственной подруги
Услышал гаснущий призыв.
(Посвящение книги о русских поэтах)
Все нити порваны, все отклики — молчанье.
Но скрытой радости в душе остался ключ,
И не погаснет в ней до вечного свиданья
Все нити порваны, все отклики — молчанье.
Но скрытой радости в душе остался ключ,
И не погаснет в ней до вечного свиданья
Газели пустынь ты стройнее и краше,
И речи твои бесконечно-бездонны —
Туранская Эва, степная Мадонна,
Ты будь у Аллаха заступницей нашей.
И речи твои бесконечно-бездонны —
Туранская Эва, степная Мадонна,
Ты будь у Аллаха заступницей нашей.
Князю Д.Н.Цертелеву
Враг я этих умных,
Громких разговоров
И бесплодно-шумных
Враг я этих умных,
Громких разговоров
И бесплодно-шумных
Басня
В одной стране помещик-полигам
Имел пятнадцать жен, которые ужасно
Друг с другом ссорились и поднимали гам.
В одной стране помещик-полигам
Имел пятнадцать жен, которые ужасно
Друг с другом ссорились и поднимали гам.
«Да не будут тебе Бози инии, разве......
Одна, одна над белою землею
Горит звезда
И тянет вдаль эфирною стезею
Одна, одна над белою землею
Горит звезда
И тянет вдаль эфирною стезею
Старую песню мне сердце поет,
Старые сны предо мной воскресают,
Где-то далёко цветы расцветают,
Голос волшебный звучит и зовет.
Старые сны предо мной воскресают,
Где-то далёко цветы расцветают,
Голос волшебный звучит и зовет.
Полубаллада
Рыцарь Ральф, женой своею
Опозоренный, на шею
Навязал себе, бледнея,
Рыцарь Ральф, женой своею
Опозоренный, на шею
Навязал себе, бледнея,
Друг мой! прежде, как и ныне,
Адониса отпевали.
Стон и вопль стоял в пустыне,
Жены скорбные рыдали.
Адониса отпевали.
Стон и вопль стоял в пустыне,
Жены скорбные рыдали.
1
Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
Потому ль, что сердцу надо
Жить одним, одно любя,
Потому ль, что нет отрады
Не отдавшему себя;
Жить одним, одно любя,
Потому ль, что нет отрады
Не отдавшему себя;
Лишь год назад — с мучительной тоскою,
С тоской безумною тебя я покидал,
И мнилось мне — навеки я с тобою
И жизнь, и свет, и счастье потерял.
С тоской безумною тебя я покидал,
И мнилось мне — навеки я с тобою
И жизнь, и свет, и счастье потерял.
Тесно сердце — я вижу — твое для меня,
А разбить его было б мне жалко.
Хоть бы искру, хоть искру живого огня,
Ты холодная, злая русалка!
А разбить его было б мне жалко.
Хоть бы искру, хоть искру живого огня,
Ты холодная, злая русалка!
Отказаться от вина —
В этом страшная вина;
Смелее пейте, христиане,
Не верьте старой обезьяне.
В этом страшная вина;
Смелее пейте, христиане,
Не верьте старой обезьяне.
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.
Зачем тебе любовь и ласки,
Коль свой огонь в груди горит
И целый мир волшебной сказки
С душой так внятно говорит;
Коль свой огонь в груди горит
И целый мир волшебной сказки
С душой так внятно говорит;
С тобой, Левон, знакомы мы давно,
Пускай наружность изменилась.
Что ж из того? Не все ль равно?
Ведь память сердца сохранилась.
Пускай наружность изменилась.
Что ж из того? Не все ль равно?
Ведь память сердца сохранилась.
"С Востока свет, с Востока силы!"
И, к вседержительству готов,
Ирана царь под Фермопилы
Нагнал стада своих рабов.
И, к вседержительству готов,
Ирана царь под Фермопилы
Нагнал стада своих рабов.
Как в чистой лазури затихшего моря
Вся слава небес отражается,
Так в свете от страсти свободного духа
Нам вечное благо является.
Вся слава небес отражается,
Так в свете от страсти свободного духа
Нам вечное благо является.
Мы сошлись с тобой недаром,
И недаром, как пожаром,
Дышит страсть моя:
Эти пламенные муки —
И недаром, как пожаром,
Дышит страсть моя:
Эти пламенные муки —
...И я слышу, как сердце цветет.
Фет
Сколько их расцветало недавно,
Словно белое море в лесу!
Фет
Сколько их расцветало недавно,
Словно белое море в лесу!
Я добился свободы желанной,
Что манила вдали словно клад,-
Отчего же с тоскою нежданной,
Отчего я свободе не рад?
Что манила вдали словно клад,-
Отчего же с тоскою нежданной,
Отчего я свободе не рад?
Земля-владычица! К тебе чело склонил я,
И сквозь покров благоуханный твой
Родного сердца пламень ощутил я,
Услышал трепет жизни мировой.
И сквозь покров благоуханный твой
Родного сердца пламень ощутил я,
Услышал трепет жизни мировой.
В былые годы любви невзгоды
Соединяли нас,
Но пламень страсти не в нашей власти,
И мой огонь угас.
Соединяли нас,
Но пламень страсти не в нашей власти,
И мой огонь угас.
Уходишь ты, и сердце в час разлуки
Уж не звучит желаньем и мольбой;
Утомлено годами долгой муки,
Ненужной лжи, отчаянья и скуки,
Уж не звучит желаньем и мольбой;
Утомлено годами долгой муки,
Ненужной лжи, отчаянья и скуки,
А. П. Саломону
Двадцатый год — веселье и тревоги
Делить вдвоем велел нам вышний рок.
Ужель теперь для остальной дороги
Двадцатый год — веселье и тревоги
Делить вдвоем велел нам вышний рок.
Ужель теперь для остальной дороги
Бескрылый дух, землею полоненный,
Себя забывший и забытый бог...
Один лишь сон - и снова, окрыленный,
Ты мчишься ввысь от суетных тревог.
Себя забывший и забытый бог...
Один лишь сон - и снова, окрыленный,
Ты мчишься ввысь от суетных тревог.
В стране морозных вьюг, среди седых туманов
Явилась ты на свет,
И, бедное дитя, меж двух враждебных станов
Тебе приюта нет.
Явилась ты на свет,
И, бедное дитя, меж двух враждебных станов
Тебе приюта нет.
Вижу очи твои изумрудные,
Светлый облик встает предо мной.
В эти сны наяву, непробудные,
Унесло меня новой волной.
Светлый облик встает предо мной.
В эти сны наяву, непробудные,
Унесло меня новой волной.
Угнетаемый насилием
Черни дикой и тупой,
Он питался сухожилием
И яичной скорлупой.
Черни дикой и тупой,
Он питался сухожилием
И яичной скорлупой.
К. К. Случевскому
Всё, изменяясь, изменило,
Везде могильные кресты,
Всё, изменяясь, изменило,
Везде могильные кресты,
Когда в свою сухую ниву
Я семя истины приял,
Оно взошло — и торопливо
Я жатву первую собрал.
Я семя истины приял,
Оно взошло — и торопливо
Я жатву первую собрал.
Когда душа твоя в одном увидит свете
Ложь с правдой, с благом зло,
И обоймет весь мир в одном любви привете,
Что есть и что прошло;
Ложь с правдой, с благом зло,
И обоймет весь мир в одном любви привете,
Что есть и что прошло;
Баллада
Двенадцать лет граф Адальберт фон Крани
Вестей не шлет;
Быть может, труп его на поле брани
Двенадцать лет граф Адальберт фон Крани
Вестей не шлет;
Быть может, труп его на поле брани
Ведь был же ты, о Тертий, в Палестине,
И море Мертвое ты зрел, о епитроп,
Но над судьбами древней мерзостыни¹
Не размышлял твой многохитрый лоб.
И море Мертвое ты зрел, о епитроп,
Но над судьбами древней мерзостыни¹
Не размышлял твой многохитрый лоб.
Природа с красоты своей
Покрова снять не позволяет,
И ты машинами не вынудишь у ней,
Чего твой дух не угадает.
Покрова снять не позволяет,
И ты машинами не вынудишь у ней,
Чего твой дух не угадает.
Вся в лазури сегодня явилась
Предо мною царица моя,—
Сердце сладким восторгом забилось,
И в лучах восходящего дня
Предо мною царица моя,—
Сердце сладким восторгом забилось,
И в лучах восходящего дня
Взгляни, как ширь небес прозрачна и бледна,
Как тянутся лучи в саду полураздетом...
О, что за чудный час меж сумраком и......
Что за святая тишина!
Как тянутся лучи в саду полураздетом...
О, что за чудный час меж сумраком и......
Что за святая тишина!
Дождались меня белые ночи
Над простором густых островов...
Снова смотрят знакомые очи,
И мелькает былое без слов.
Над простором густых островов...
Снова смотрят знакомые очи,
И мелькает былое без слов.
Трепетали и таяли звуки
И в безбрежную даль убегали;
Стихли сердца тревожного муки,
Потонув в беспредметной печали!
И в безбрежную даль убегали;
Стихли сердца тревожного муки,
Потонув в беспредметной печали!
Милый друг, иль ты не видишь,
Что всё видимое нами -
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Что всё видимое нами -
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Посвящается А. А. Луговому
(Из исландской саги)
Плещет Обида крылами
Там, на пустынных скалах...
(Из исландской саги)
Плещет Обида крылами
Там, на пустынных скалах...
Что-то здесь осиротело,
Чей-то светоч отсиял,
Чья-то радость отлетела,
Кто-то пел — и замолчал.
Чей-то светоч отсиял,
Чья-то радость отлетела,
Кто-то пел — и замолчал.
Меркнет день. Над усталой, поблекшей землей
Неподвижные тучи висят.
Под прощальным убором листвы золотой
И березы, и липы сквозят.
Неподвижные тучи висят.
Под прощальным убором листвы золотой
И березы, и липы сквозят.
О, как в тебе лазури чистой много
И черных, черных туч!
Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,
Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.
И черных, черных туч!
Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,
Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.
О, что значат все слова и речи,
Этих чувств отлив или прибой
Перед тайною нездешней нашей встречи,
Перед вечною, недвижною судьбой?
Этих чувств отлив или прибой
Перед тайною нездешней нашей встречи,
Перед вечною, недвижною судьбой?
(Из Гафиза, подражание Лермонтову¹)
Мне жарко потому, что я тебя люблю!
Хоть знаю, что вконец себя я погублю,
Мне жарко потому, что я тебя люблю!
Хоть знаю, что вконец себя я погублю,
Лишь забудешься днем иль проснешься в
полночи —
Кто-то здесь... Мы вдвоем,—
Прямо в душу глядят лучезарные очи
полночи —
Кто-то здесь... Мы вдвоем,—
Прямо в душу глядят лучезарные очи
Едва покинул я житейское волненье,
Отшедшие друзья уж собрались толпой,
И прошлых смутных лет далекие виденья
Яснее и ясней выходят предо мной.
Отшедшие друзья уж собрались толпой,
И прошлых смутных лет далекие виденья
Яснее и ясней выходят предо мной.
Израиля ведя стезей чудесной,
Господь зараз два дива сотворил:
Отверз уста ослице бессловесной
И говорить пророку запретил.
Господь зараз два дива сотворил:
Отверз уста ослице бессловесной
И говорить пророку запретил.
Сочинено в состоянии натурального гипноза
По небу полуночи лодка плывет,
А в лодке младенец кричит и зовет.
Младенец, младенец, куда ты плывешь?
По небу полуночи лодка плывет,
А в лодке младенец кричит и зовет.
Младенец, младенец, куда ты плывешь?
Что сталось вдруг с тобой? В твоих глазах......
Откуда принесла ты этот дивный свет?
Быть может, он зажжен и не в лучах небесных,
Но на земле, у нас, такого тоже нет...
Откуда принесла ты этот дивный свет?
Быть может, он зажжен и не в лучах небесных,
Но на земле, у нас, такого тоже нет...
Когда резцу послушный камень
Предстанет в ясной красоте
И вдохновенья мощный пламень
Даст жизнь и плоть своей мечте,
Предстанет в ясной красоте
И вдохновенья мощный пламень
Даст жизнь и плоть своей мечте,
Ветер с западной страны
Слезы навевает;
Плачет небо, стонет лес,
Соснами качает.
Слезы навевает;
Плачет небо, стонет лес,
Соснами качает.
Хоть мы навек незримыми цепями
Прикованы к нездешним берегам,
Но и в цепях должны свершить мы сами
Тот круг, что боги очертили нам.
Прикованы к нездешним берегам,
Но и в цепях должны свершить мы сами
Тот круг, что боги очертили нам.
Безрадостной любви развязка роковая!
Не тихая печаль, а смертной муки час...
Пусть жизнь — лишь злой обман,
но сердце, умирая,
Не тихая печаль, а смертной муки час...
Пусть жизнь — лишь злой обман,
но сердце, умирая,
Озеро плещет волной беспокойною,
Словно как в море растущий прибой,
Рвется к чему-то стихия нестройная,
Спорит о чем-то с враждебной судьбой.
Словно как в море растущий прибой,
Рвется к чему-то стихия нестройная,
Спорит о чем-то с враждебной судьбой.
Милый друг, не верю я нисколько
Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,
И себе не верю, верю только
В высоте сияющим звездам.
Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,
И себе не верю, верю только
В высоте сияющим звездам.
И вечером, и утром рано,
И днем, и полночью глухой,
В жару, в мороз, средь урагана —
Я всё качаю головой!
И днем, и полночью глухой,
В жару, в мороз, средь урагана —
Я всё качаю головой!
Бедный друг, истомил тебя путь,
Темен взор, и венок твой измят.
Ты войди же ко мне отдохнуть.
Потускнел, догорая, закат.
Темен взор, и венок твой измят.
Ты войди же ко мне отдохнуть.
Потускнел, догорая, закат.
В сей день безумья и позора
Я крепко к Господу воззвал,
И громче мерзостного хора
Мой голос в небе прозвучал.
Я крепко к Господу воззвал,
И громче мерзостного хора
Мой голос в небе прозвучал.
Во-первых, объявлю вам, друг прелестный,
Что вот теперь уж более ста лет,
Как людям образованным известно,
Что времени с пространством вовсе нет;
Что вот теперь уж более ста лет,
Как людям образованным известно,
Что времени с пространством вовсе нет;
Не жди ты песен стройных и прекрасных,
У темной осени цветов ты не проси!
Не знал я дней сияющих и ясных,
А сколько призраков недвижных и безгласных
У темной осени цветов ты не проси!
Не знал я дней сияющих и ясных,
А сколько призраков недвижных и безгласных
Зачем слова? В безбрежности лазурной
Эфирных волн созвучные струи
Несут к тебе желаний пламень бурный
И тайный вздох немеющей любви.
Эфирных волн созвучные струи
Несут к тебе желаний пламень бурный
И тайный вздох немеющей любви.
Тихо удаляются старческие тени,
Душу заключавшие в звонкие кристаллы,
Званы еще многие в царствo песнопений,—
Избранных, как прежние,— уж почти не стало.
Душу заключавшие в звонкие кристаллы,
Званы еще многие в царствo песнопений,—
Избранных, как прежние,— уж почти не стало.
Посвящается В.П.Гайдебурову
Воздух и окошко, добытые с боя...
Желтая береза между темной ели,
А за ними небо светло-голубое
Воздух и окошко, добытые с боя...
Желтая береза между темной ели,
А за ними небо светло-голубое
Там, под липой, у решетки,
Мне назначено свиданье.
Я иду как агнец кроткий,
Обреченный на закланье.
Мне назначено свиданье.
Я иду как агнец кроткий,
Обреченный на закланье.
Я озарен осеннею улыбкой —
Она милей, чем яркий смех небес.
Из-за толпы бесформенной и зыбкой
Мелькает луч,— и вдруг опять исчез.
Она милей, чем яркий смех небес.
Из-за толпы бесформенной и зыбкой
Мелькает луч,— и вдруг опять исчез.
Нет вопросов давно, и не нужно речей,
Я стремлюся к тебе, словно к морю ручей,
Без сомнений и дум милый образ ловлю,
Знаю только одно — что безумно люблю.
Я стремлюся к тебе, словно к морю ручей,
Без сомнений и дум милый образ ловлю,
Знаю только одно — что безумно люблю.
У царицы моей есть высокий дворец,
О семи он столбах золотых,
У царицы моей семигранный венец,
В нем без счету камней дорогих.
О семи он столбах золотых,
У царицы моей семигранный венец,
В нем без счету камней дорогих.
В сне земном мы тени, тени...
Жизнь — игра теней,
Ряд далеких отражений
Вечно светлых дней.
Жизнь — игра теней,
Ряд далеких отражений
Вечно светлых дней.
День прошел с суетой беспощадною.
Вкруг меня благодатная тишь,
А в душе ты одна, ненаглядная,
Ты одна нераздельно царишь.
Вкруг меня благодатная тишь,
А в душе ты одна, ненаглядная,
Ты одна нераздельно царишь.
Мчи меня, память, крылом нестареющим
В милую сердцу страну.
Вижу ее на пожарище тлеющем
В сумраке зимнем одну.
В милую сердцу страну.
Вижу ее на пожарище тлеющем
В сумраке зимнем одну.
И помни весь путь, которым вел тебя
Предвечный, Бог твой, по пустыне вот
уже сорок лет...
Он смирял тебя, томил тебя голодом
Предвечный, Бог твой, по пустыне вот
уже сорок лет...
Он смирял тебя, томил тебя голодом
В тумане утреннем неверными шагами
Я шел к таинственным и чудным берегам.
Боролася заря с последними звездами,
Еще летали сны - и, схваченная снами,
Я шел к таинственным и чудным берегам.
Боролася заря с последними звездами,
Еще летали сны - и, схваченная снами,
Он был старик давно больной и хилый;
Дивились все — как долго мог он жить...
Но почему же с этою могилой
Меня не может время помирить?
Дивились все — как долго мог он жить...
Но почему же с этою могилой
Меня не может время помирить?
Какой тяжелый сон! В толпе немых видений,
Теснящихся и реющих кругом,
Напрасно я ищу той благодатной тени,
Что тронула меня своим крылом.
Теснящихся и реющих кругом,
Напрасно я ищу той благодатной тени,
Что тронула меня своим крылом.
Мыслей без речи и чувств без названия
Радостно-мощный прибой.
Зыбкую насыпь надежд и желания
Смыло волной голубой.
Радостно-мощный прибой.
Зыбкую насыпь надежд и желания
Смыло волной голубой.
Там, где семьей столпились ивы
И пробивается ручей,
По дну оврага торопливо,
Запел последний соловей.
И пробивается ручей,
По дну оврага торопливо,
Запел последний соловей.
В час безмолвного заката
Об ушедших вспомяни ты,—
Не погибло без возврата,
Что с любовью пережито.
Об ушедших вспомяни ты,—
Не погибло без возврата,
Что с любовью пережито.
Слово увещательное к морским чертям
Черти морские меня полюбили,
Рыщут за мною они по следам:
В Финском поморье недавно ловили,
Черти морские меня полюбили,
Рыщут за мною они по следам:
В Финском поморье недавно ловили,
Повернуло к лету божье око,
На земле ж всё злей и злей морозы...
Вы со мною холодны жестоко,
Но я чую, чую запах розы.
На земле ж всё злей и злей морозы...
Вы со мною холодны жестоко,
Но я чую, чую запах розы.
Стая туч на небосклоне
Собралася и растет...
На земном иссохшем лоне
Всё живое влаги ждет.
Собралася и растет...
На земном иссохшем лоне
Всё живое влаги ждет.
А. А. Фету¹
От кого это теплое южное море
Знает горькие песни холодных морей?..
От кого это теплое южное море
Знает горькие песни холодных морей?..
Золотые, изумрудные,
Черноземные поля...
Не скупа ты, многотрудная,
Молчаливая земля!
Черноземные поля...
Не скупа ты, многотрудная,
Молчаливая земля!
Нет, не верьте обольщенью,—
Чтоб сцепленьем мертвых сил
Гибло Божие творенье,
Чтоб слепой нам рок грозил.
Чтоб сцепленьем мертвых сил
Гибло Божие творенье,
Чтоб слепой нам рок грозил.
В грозные, знойные
Летние дни -
Белые, стройные
Те же они.
Летние дни -
Белые, стройные
Те же они.
Вся ты закуталась шубой пушистой,
В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
Веет не смертью здесь воздух лучистый,
Эта прозрачная, белая тишь.
В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
Веет не смертью здесь воздух лучистый,
Эта прозрачная, белая тишь.
TOP-20 лучших стихотворений Владимира Соловьева:
Панмонголизм — [Владимир Соловьев]
Белые колокольчики — [Владимир Соловьев]
Знамение — [Владимир Соловьев]
Пародии на русских символистов — [Владимир Соловьев]
Я озарен осеннею улыбкой — — [Владимир Соловьев]
Песня моря — [Владимир Соловьев]
Я добился свободы желанной — [Владимир Соловьев]
Шум далекий водопада — [Владимир Соловьев]
* * * — [Владимир Соловьев]
Милый друг, иль ты не видишь — [Владимир Соловьев]
Память — [Владимир Соловьев]
Уходишь ты, и сердце в час разлуки — [Владимир Соловьев]
Отшедшим — [Владимир Соловьев]
Друг мой! прежде, как и ныне — [Владимир Соловьев]
Хоть мы навек незримыми цепями — [Владимир Соловьев]
Из письма (Во-первых, объявлю вам...) — [Владимир Соловьев]
Как в чистой лазури затихшего моря — [Владимир Соловьев]
Земля-владычица! К тебе чело склонил я — [Владимир Соловьев]
Отказаться от вина — — [Владимир Соловьев]
Признание даме, спрашивавшей автора... — [Владимир Соловьев]
Белые колокольчики — [Владимир Соловьев]
Знамение — [Владимир Соловьев]
Пародии на русских символистов — [Владимир Соловьев]
Я озарен осеннею улыбкой — — [Владимир Соловьев]
Песня моря — [Владимир Соловьев]
Я добился свободы желанной — [Владимир Соловьев]
Шум далекий водопада — [Владимир Соловьев]
* * * — [Владимир Соловьев]
Милый друг, иль ты не видишь — [Владимир Соловьев]
Память — [Владимир Соловьев]
Уходишь ты, и сердце в час разлуки — [Владимир Соловьев]
Отшедшим — [Владимир Соловьев]
Друг мой! прежде, как и ныне — [Владимир Соловьев]
Хоть мы навек незримыми цепями — [Владимир Соловьев]
Из письма (Во-первых, объявлю вам...) — [Владимир Соловьев]
Как в чистой лазури затихшего моря — [Владимир Соловьев]
Земля-владычица! К тебе чело склонил я — [Владимир Соловьев]
Отказаться от вина — — [Владимир Соловьев]
Признание даме, спрашивавшей автора... — [Владимир Соловьев]