Меню
Роман Солнцев
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Роман Солнцев
В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Романа Солнцева написанные на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи Романа Солнцева
Роман Харисович Солнцев (настоящее имя Ринат Харисович Суфиев) (21 мая 1939, село Кузкеево Мензелинского района ТАССР - 17 апреля 2007, Красноярск) - российский писатель, поэт и драматург. Заслуженный работник культуры РСФСР, кавалер ордена «Знак Почёта», лауреат премий Министерств культуры СССР и России в области драматургии.
Ребенок за компьютером играет,
он путь в пещерах страшных выбирает,
спешит вперед – и это не про нас –
имеет девять жизней про запас!
он путь в пещерах страшных выбирает,
спешит вперед – и это не про нас –
имеет девять жизней про запас!
Зэк на прощанье чиркнул бритвой
себе могучее плечо, –
чтоб друга одарить кровинкой
в ладони – вот, держи еще! –
себе могучее плечо, –
чтоб друга одарить кровинкой
в ладони – вот, держи еще! –
Стоишь на пороге: ах, что-то еще позабыл...
Свеча – пригодится... и спички... две книги...
Письмо от нее, над которым ты в полночи...
Гагарин иль Пушкин в углу на советском...
Свеча – пригодится... и спички... две книги...
Письмо от нее, над которым ты в полночи...
Гагарин иль Пушкин в углу на советском...
Не в борьбе с краснозубыми львами
гибнут люди, а часто в борьбе
с одиночеством или мышами,
свистом ветра в полночной трубе.
гибнут люди, а часто в борьбе
с одиночеством или мышами,
свистом ветра в полночной трубе.
Самое таинственное общество –
музыки классической любители,
нам всегда уединиться хочется,
чтобы криком, храпом не обидели,
музыки классической любители,
нам всегда уединиться хочется,
чтобы криком, храпом не обидели,
Шел дождь. И я в окно глядел.
Шел крупный, чистый, как из воску.
Шел дождь Он медленно седел,
как пальцы, мявшие известку...
Шел крупный, чистый, как из воску.
Шел дождь Он медленно седел,
как пальцы, мявшие известку...
Днем и ночью это наваждение –
сонное татарское селение,
весла в лодках, зыбкий свет звезды,
ветлы, как медведи у воды.
сонное татарское селение,
весла в лодках, зыбкий свет звезды,
ветлы, как медведи у воды.
"Кто не с нами, тот против нас!"
Но ведь облако это – не с нами,
и река, что сияет слоями, –
в час вечерний насквозь зажглась.
Но ведь облако это – не с нами,
и река, что сияет слоями, –
в час вечерний насквозь зажглась.
Вечереет на земле, на реке вечереет,
красным крашены перила, тускло светятся во...
А вода бежит, незримая, вода внизу чернеет,
вечереет на реке и на земле.
красным крашены перила, тускло светятся во...
А вода бежит, незримая, вода внизу чернеет,
вечереет на реке и на земле.
– Здравствуй! Ты?! –
И я встал перед ней –
незнакомка... смугла и прекрасна...
И я встал перед ней –
незнакомка... смугла и прекрасна...
Проходя по вечернему свету,
как сквозь речку, в бору голубом,
мельком вспомнил я девушку эту,
что любил в красном детстве моем...
как сквозь речку, в бору голубом,
мельком вспомнил я девушку эту,
что любил в красном детстве моем...
А может, хватит горевать?
Давай укатим зоревать,
варить уху и с кружкой водки
о невозможном заливать?
Давай укатим зоревать,
варить уху и с кружкой водки
о невозможном заливать?
Сегодня утро Рождества.
Морозные сверкают звезды.
Горят дощатые помосты,
где ты выкрикивал слова.
Морозные сверкают звезды.
Горят дощатые помосты,
где ты выкрикивал слова.
В шевельнувшихся льдинах зеленых
заскрипели – стоят корабли.
Снег лиловый на северных склонах
все не тает, мерцает вдали.
заскрипели – стоят корабли.
Снег лиловый на северных склонах
все не тает, мерцает вдали.
Не смеха жажду я – печали,
когда горит вокруг земля.
Над чем так долго хохотали?
И я здесь хохотал, и я...
когда горит вокруг земля.
Над чем так долго хохотали?
И я здесь хохотал, и я...
Я у стены стою. Сезам, откройся!
Вдруг ящерка змеится по стене.
Иль это щелка засветилась косо?..
Нет, камень цел, в глаза смеется мне.
Вдруг ящерка змеится по стене.
Иль это щелка засветилась косо?..
Нет, камень цел, в глаза смеется мне.
О чем еще
писать стихами,
когда –
ты присмотрись
писать стихами,
когда –
ты присмотрись
Пассажиры глядят на солнце.
Полетит или нет самолет?
Вдруг по радио: "Мальчик нашелся.
Смуглый. В синих чернилах рот.
Полетит или нет самолет?
Вдруг по радио: "Мальчик нашелся.
Смуглый. В синих чернилах рот.
Вечерних сумерек растрава-синева...
Когда значительно все то, что видишь,...
во тьме мальчишка поднял ворот, словно сыщик,
вороны носятся, качая дерева.
Когда значительно все то, что видишь,...
во тьме мальчишка поднял ворот, словно сыщик,
вороны носятся, качая дерева.
Фонари на столбах гаснут в третьем часу.
Свет далекий в далеком родится лесу.
Не бандит я с дороги веселых ножей,
но ловлю с чемоданами хмурых людей,
Свет далекий в далеком родится лесу.
Не бандит я с дороги веселых ножей,
но ловлю с чемоданами хмурых людей,
Сучья тонут на снегу,
на свету нагревшись за день.
Рассказать я не могу,
как теперь до жизни жаден!
на свету нагревшись за день.
Рассказать я не могу,
как теперь до жизни жаден!
Как тот осел, еще недавно гордый,
а нынче весь до хвостика облез,
с комком травы, подвешенным пред мордой,
шагаем мы сквозь бешеный прогресс.
а нынче весь до хвостика облез,
с комком травы, подвешенным пред мордой,
шагаем мы сквозь бешеный прогресс.
"Сча-астье мое!.." – эта песенка снова...
Возвращаются нежность и свет позабытых...
Патефон и гармонь, как седые Кирилл и...
снова учат нас жить в парке Горького – там...
Возвращаются нежность и свет позабытых...
Патефон и гармонь, как седые Кирилл и...
снова учат нас жить в парке Горького – там...
И все-таки свобода,
какая-никакая,
дороже для народа,
чем водка дармовая.
какая-никакая,
дороже для народа,
чем водка дармовая.
Желтый лист, осенний путь в дорогом краю...
– Расскажи мне что-нибудь... – Я тебя люблю.
Светит месяц в вышине, смотрит в жизнь мою...
– Расскажи мне что-нибудь... – Я тебя люблю.
Светит месяц в вышине, смотрит в жизнь мою...
Мы с тобою, мы с тобою
десять лет живем мечтою –
будут белые сады.
Ничего, что зной покуда,–
десять лет живем мечтою –
будут белые сады.
Ничего, что зной покуда,–
За неделю развернулся лист.
Клейкий, подрастет еще немного.
И березы наклонились вниз.
Потемнела на свету дорога.
Клейкий, подрастет еще немного.
И березы наклонились вниз.
Потемнела на свету дорога.
Ребенок отвечает на улыбку,
и только на улыбку – в этом тайна.
Ты покажи хоть золотую рыбку,
хоть рубль серебряный – и не случайно
и только на улыбку – в этом тайна.
Ты покажи хоть золотую рыбку,
хоть рубль серебряный – и не случайно
Благодарю за то, что не убили.
За то, что оболгали, говорю,
за то, что в душу лезли – руки в мыле –
и не нашли ее, благодарю!
За то, что оболгали, говорю,
за то, что в душу лезли – руки в мыле –
и не нашли ее, благодарю!
Кто любит, видит в ней совсем иное –
таинственный, как ночь, лиловый взгляд,
и платьишко, как дерево живое,
и уст надменный яд...
таинственный, как ночь, лиловый взгляд,
и платьишко, как дерево живое,
и уст надменный яд...
Что помню? В чистом поле волки...
метель и сани во дворе...
и: – По вагонам!.. – третьи полки...
и: – Все выходят! – на заре...
метель и сани во дворе...
и: – По вагонам!.. – третьи полки...
и: – Все выходят! – на заре...
Какая б ни была беда,
какой бы день ни грянул черный,
приду – ты за столом всегда
с тетрадочкой своей ученой.
какой бы день ни грянул черный,
приду – ты за столом всегда
с тетрадочкой своей ученой.
Это сом иль облако в реке?
Светит месяц, как ладонь твоя...
Вот и я сижу на чердаке,
воробей с душою соловья.
Светит месяц, как ладонь твоя...
Вот и я сижу на чердаке,
воробей с душою соловья.
Жарко!
Суслик – ванькой-встанькой
у дороги на виду.
Я иду с комсоргом Танькой,
Суслик – ванькой-встанькой
у дороги на виду.
Я иду с комсоргом Танькой,
Не отворяй, сестра Алена,
из всех дверей вот эту дверь.
Там сор, там старые патроны,
там нету ничего, поверь.
из всех дверей вот эту дверь.
Там сор, там старые патроны,
там нету ничего, поверь.
О чем вы в красном небе, иволги, поете,
сверкая золотом подкрылий на березах,
ловя лучи заката в быстром перелете?
О ночи дума? О вороньих ли угрозах?
сверкая золотом подкрылий на березах,
ловя лучи заката в быстром перелете?
О ночи дума? О вороньих ли угрозах?
Я встретил стрекозу – она средь краснотала,
смотрела на грозу, сверкая, трепетала.
Здесь ползала змея, свое лаская тело.
Здесь муравьев семья, как солнышко, кишела.
смотрела на грозу, сверкая, трепетала.
Здесь ползала змея, свое лаская тело.
Здесь муравьев семья, как солнышко, кишела.
Сумрак рассвета, озябшие губы,
снегом метель заровняла дворы.
Только деревья остались и трубы.
Дым, как деревья, встает от горы.
снегом метель заровняла дворы.
Только деревья остались и трубы.
Дым, как деревья, встает от горы.
Потемнели сады, потемнели,
осыпается яблонный цвет.
И я понял на этой неделе –
в быстром мире бессмертия нет.
осыпается яблонный цвет.
И я понял на этой неделе –
в быстром мире бессмертия нет.
Я думал, Родину спасаю,
ее поруганную честь...
Не знал, что истина простая –
за красной шторой кто-то есть.
ее поруганную честь...
Не знал, что истина простая –
за красной шторой кто-то есть.
И снова сон, что я проснулся, – и в длинном...
один лежу – и нету рядом любимой... лишь...
И я бегу через вагоны, и я кричу – но...
нет ни людей, ни машиниста, ни чемоданов –...
один лежу – и нету рядом любимой... лишь...
И я бегу через вагоны, и я кричу – но...
нет ни людей, ни машиниста, ни чемоданов –...
Этот человек
наставил на полях моих стихов
карандашом тоненькие вопросительные знаки.
И я боюсь теперь
наставил на полях моих стихов
карандашом тоненькие вопросительные знаки.
И я боюсь теперь
В поселок Суриково ночь сошла.
Ну, как мне без тебя сегодня можно?!
И мысль древнее, чем сама соха,
обходит криво все гектары мозга...
Ну, как мне без тебя сегодня можно?!
И мысль древнее, чем сама соха,
обходит криво все гектары мозга...
Счет у меня, судите сами,
за убиенного отца
(сначала ложью, а потом врачами...),
за опаленные до дна леса
за убиенного отца
(сначала ложью, а потом врачами...),
за опаленные до дна леса
Кажется, подходит это время...
чувствуешь его ты каждый день,
морду изолгавшуюся брея,
допивая золотой Мартель.
чувствуешь его ты каждый день,
морду изолгавшуюся брея,
допивая золотой Мартель.
Дают звонок прощальный. Ученицы
красавицами стали – отвернись...
Ученики уходят, хмурят лица
лишь для тебя... их ждет иная жизнь.
красавицами стали – отвернись...
Ученики уходят, хмурят лица
лишь для тебя... их ждет иная жизнь.
Дайте соперника! Если мне жить
медленно, светленько,
я позабуду, как можно спешить...
Дайте соперника!
медленно, светленько,
я позабуду, как можно спешить...
Дайте соперника!
В синий снег
выбегает из вечерних ЦУМов
человек
с тихою фамилией Нешумов.
выбегает из вечерних ЦУМов
человек
с тихою фамилией Нешумов.
Какое счастье – просто жить, как птица в...
Какое счастье – поступить не так, а этак.
Какое счастье – быть таким, каким ты хочешь.
Как хорошо – кострища дым среди урочищ.
Какое счастье – поступить не так, а этак.
Какое счастье – быть таким, каким ты хочешь.
Как хорошо – кострища дым среди урочищ.
Всю ночь гроза сверкала зеркалами,
и ливень лил, тяжелый, как чугун.
Казалось, треснула земля под нами –
я слышал раздвигающийся гул.
и ливень лил, тяжелый, как чугун.
Казалось, треснула земля под нами –
я слышал раздвигающийся гул.
Отец латыш, а мать еврейка,
а в паспорте сверкает "рус".
Вполне враждебная семейка –
из Риги гонят в б. Союз.
а в паспорте сверкает "рус".
Вполне враждебная семейка –
из Риги гонят в б. Союз.
Знойным летом сопя, очумело
ты в автобусной ехал толпе.
Вдруг чужое горячее тело
прикоснулось, прильнуло к тебе.
ты в автобусной ехал толпе.
Вдруг чужое горячее тело
прикоснулось, прильнуло к тебе.
Для чего мне одной этот стол?
Хоть бы кто сюда голодный зашел.
Снова ночью одна я за столом
с черным хлебом и светлым ножом...
Хоть бы кто сюда голодный зашел.
Снова ночью одна я за столом
с черным хлебом и светлым ножом...
Прилетела синица и спела
торопливую песню свою.
И за это короткое дело
я крылатую гостью кормлю.
торопливую песню свою.
И за это короткое дело
я крылатую гостью кормлю.
Мать моя плачет, хоть фильмы – пусты,
нету в них правды, крикливы герои,
в новых шинелях с одною дырою,
в новых фуражках ползут сквозь кусты.
нету в них правды, крикливы герои,
в новых шинелях с одною дырою,
в новых фуражках ползут сквозь кусты.
Из-под навеса темного
как в занавес – в свет плечом!
Плескался, блестел городишко,
я тут я увидел Ее.
как в занавес – в свет плечом!
Плескался, блестел городишко,
я тут я увидел Ее.
Потемнела ель.
Свет на запад стёк.
На прощанье шмель
перекрестил цветок.
Свет на запад стёк.
На прощанье шмель
перекрестил цветок.
Глядя в темные зрачки собаки,
все ж боюсь поверить до конца,
что она все понимает... враки,
думаю я тускло у крыльца.
все ж боюсь поверить до конца,
что она все понимает... враки,
думаю я тускло у крыльца.
В сумерки, которые сомкнутся,
а пока смещаются, летят...
как гармонь, раздвинул их закат...
В сумерки, которые сольются,
а пока смещаются, летят...
как гармонь, раздвинул их закат...
В сумерки, которые сольются,
Казалось, хоть сколько я жить еще буду,
но спутников этих вовек не забуду.
Мы ехали ночью и днем по России,
мы пили, стаканы подняв ледяные.
но спутников этих вовек не забуду.
Мы ехали ночью и днем по России,
мы пили, стаканы подняв ледяные.
Мороз, любимая... Меня прости...
Как алюминием, кусты одеты,
оленей нету – одни кусты
рогами вылезли из планеты...
Как алюминием, кусты одеты,
оленей нету – одни кусты
рогами вылезли из планеты...
И что ж теперь – сидеть реветь,
как в год безъягодный медведь?
И слезы лить, как старый дождь?
Ведь ты живешь.
как в год безъягодный медведь?
И слезы лить, как старый дождь?
Ведь ты живешь.
За деревней моей
различаю в мои вечера
дым далеких печей,
сладость поздних костров над водою.
различаю в мои вечера
дым далеких печей,
сладость поздних костров над водою.
Закричал, лишь появясь на свете...
Испугался предстоящей смерти?
Но ведь только год назад всего
он был там, где нету ничего!.
Испугался предстоящей смерти?
Но ведь только год назад всего
он был там, где нету ничего!.
В этот вечер за нашу счастливую встречу
мы содвинем стаканы с веселым вином.
Нету денег – сойду за вином в нашу речку,
где за желтой луною гоняется сом.
мы содвинем стаканы с веселым вином.
Нету денег – сойду за вином в нашу речку,
где за желтой луною гоняется сом.
Каждый раз, далеко уезжая,
вижу – ты замерла за окном.
Если ночью – то свет выключая,
ты прощаешься с милым дружком.
вижу – ты замерла за окном.
Если ночью – то свет выключая,
ты прощаешься с милым дружком.
Ах, эстрада, зачем же
ты поэта тянула наверх?
Точно камушки в речке,
блестели глаза в темном зале...
ты поэта тянула наверх?
Точно камушки в речке,
блестели глаза в темном зале...
А что там, а что там, а что там?
Лес, речка – с глазами вода...
и тлеет заря по болотам...
иль клюква блестит в холода?
Лес, речка – с глазами вода...
и тлеет заря по болотам...
иль клюква блестит в холода?
Перо потяжелее якоря.
Спать не могу. Как службу мне нести?..
Я в зоне пострашнее лагеря –
я в зоне ненависти.
Спать не могу. Как службу мне нести?..
Я в зоне пострашнее лагеря –
я в зоне ненависти.
Тогда светало ране...
Но по тому лучу
я до сих пор в чулане
пушинкою лечу...
Но по тому лучу
я до сих пор в чулане
пушинкою лечу...
Живем и не верим, что вправду живем.
Все кажется – сон, и когда мы проснемся,
увидим: толпою в пространстве ночном
летим на далекое красное солнце.
Все кажется – сон, и когда мы проснемся,
увидим: толпою в пространстве ночном
летим на далекое красное солнце.
Какие райские сады? Какая Ева?!
Здесь дым и тяжкие труды, нехватка хлеба.
Все больше сумрачных людей. Темней ненастье.
Стоим колонной. Все тускней нам снится...
Здесь дым и тяжкие труды, нехватка хлеба.
Все больше сумрачных людей. Темней ненастье.
Стоим колонной. Все тускней нам снится...
Я встал на берегу. Мой голос тонет в громе.
Вдоль берега шипит прибойная гряда.
Свивает свиток свой мрачнеющее море,
как ангел – небеса в день Страшного суда!
Вдоль берега шипит прибойная гряда.
Свивает свиток свой мрачнеющее море,
как ангел – небеса в день Страшного суда!
В лесу листвой бурлит дорога –
переходи по шею вброд!
Откуда все-таки тревога,
когда на Родине метет?
переходи по шею вброд!
Откуда все-таки тревога,
когда на Родине метет?
Я до самой смерти тебя завоевываю,
словно волк, завывая.
Снег тебя обмотал, окружил заволокою –
где ты там, моя золотая?
словно волк, завывая.
Снег тебя обмотал, окружил заволокою –
где ты там, моя золотая?
Ушли мои друзья... и вдруг явились
друзья друзей – второй, неясный круг.
– Я друг Вильяма! – некто нагло вылез,
другой сказал, что был для Марка друг.
друзья друзей – второй, неясный круг.
– Я друг Вильяма! – некто нагло вылез,
другой сказал, что был для Марка друг.
Иступился в долгой битве меч.
Муравейником – кольчуга с плеч!
Через поле, по седой стерне,
едет воин на чужом коне.
Муравейником – кольчуга с плеч!
Через поле, по седой стерне,
едет воин на чужом коне.
Я пьян от весеннего света.
Снег тает и рушится с крыш.
Ну как напишу я про это?!
Лист белый пошлю – ты простишь?
Снег тает и рушится с крыш.
Ну как напишу я про это?!
Лист белый пошлю – ты простишь?
Сизый туман
утром в окне.
Море воспомнилось мне.
Чайки и – рыба винтами в воде,
утром в окне.
Море воспомнилось мне.
Чайки и – рыба винтами в воде,
Мы по зимнику новому едем
на три свадьбы к заречным соседям.
Снега не было – только мороз.
Лед прозрачный за месяц нарос.
на три свадьбы к заречным соседям.
Снега не было – только мороз.
Лед прозрачный за месяц нарос.
Темной зимою и летом, синюю тучу подняв,
катится грохот за лесом – это проходит...
Что-то тяжелое тайно люди провозят опять.
катится грохот за лесом – это проходит...
Что-то тяжелое тайно люди провозят опять.
Двоих на этой свадьбе поженили,
кричали, пели и стреляли в пень,
троих убили, в угол положили,
чтоб хоронить как раз на третий день...
кричали, пели и стреляли в пень,
троих убили, в угол положили,
чтоб хоронить как раз на третий день...
Молчал я долго. Можно – слово мне?
Сегодня я увидел – на поляне
лежало пулькой странное созданье,
как радио жужжало в тишине.
Сегодня я увидел – на поляне
лежало пулькой странное созданье,
как радио жужжало в тишине.
Друзьями и самим тобою
забыты лесть, взаимный торг,
когда над каждой плыл строкою
преувеличенный восторг.
забыты лесть, взаимный торг,
когда над каждой плыл строкою
преувеличенный восторг.
Мы ничего не знали! Вот слова,
которые шепнули мы в начале,
увидев средь берез в оскале рва
расстрелянных... Мы ничего не знали!
которые шепнули мы в начале,
увидев средь берез в оскале рва
расстрелянных... Мы ничего не знали!
Если выйдет мне за счастье наше мучиться,
и закружится лихое воронье, –
пусть опишут недвижимое имущество,
пусть опишут недвижимое мое.
и закружится лихое воронье, –
пусть опишут недвижимое имущество,
пусть опишут недвижимое мое.
Душа не любит перемен,
ты смотришь в лес настороженно –
там скоро листья станут – тлен,
склонясь под белые знамена..
ты смотришь в лес настороженно –
там скоро листья станут – тлен,
склонясь под белые знамена..
Уронила птица черное перо,
а сама мне показалась белой...
То ли свет на ней горел остро
в бездне предвечерней, в бездне смелой...
а сама мне показалась белой...
То ли свет на ней горел остро
в бездне предвечерней, в бездне смелой...
Спросила: – Любишь ли меня?
Как любишь? Очень?
Кивнул светло и немо я.
Стояла осень.
Как любишь? Очень?
Кивнул светло и немо я.
Стояла осень.
Мне обещали рай с цветами на земле.
Я человек, который верит обещаньям.
Увидев ночью свет не гаснувший в Кремле,
"нет!.." говорил я всем сомненьям и печалям.
Я человек, который верит обещаньям.
Увидев ночью свет не гаснувший в Кремле,
"нет!.." говорил я всем сомненьям и печалям.
TOP-20 лучших стихотворений Романа Солнцева:
Ребенок за компьютером играет — [Роман Солнцев]
Какое счастье – просто жить, как птица в ветках — [Роман Солнцев]
Шел дождь. И я в окно глядел — [Роман Солнцев]
Воробьи, сосульки, гомон по крыльцу — [Роман Солнцев]
Какие райские сады? Какая Ева? — [Роман Солнцев]
Воспоминание про кровь — [Роман Солнцев]
Читая ветхий завет — [Роман Солнцев]
Тайное общество — [Роман Солнцев]
Честно — [Роман Солнцев]
Юность — [Роман Солнцев]
Некрасивая женщина — [Роман Солнцев]
Стихи о чайке — [Роман Солнцев]
Я у стены стою. Сезам, откройся — [Роман Солнцев]
Я устал от вашей красоты — [Роман Солнцев]
Порог — [Роман Солнцев]
Я пьян от весеннего света — [Роман Солнцев]
Встреча на бегу — [Роман Солнцев]
Школьный учитель — [Роман Солнцев]
Скажи сегодня — [Роман Солнцев]
Современная сказка — [Роман Солнцев]
Какое счастье – просто жить, как птица в ветках — [Роман Солнцев]
Шел дождь. И я в окно глядел — [Роман Солнцев]
Воробьи, сосульки, гомон по крыльцу — [Роман Солнцев]
Какие райские сады? Какая Ева? — [Роман Солнцев]
Воспоминание про кровь — [Роман Солнцев]
Читая ветхий завет — [Роман Солнцев]
Тайное общество — [Роман Солнцев]
Честно — [Роман Солнцев]
Юность — [Роман Солнцев]
Некрасивая женщина — [Роман Солнцев]
Стихи о чайке — [Роман Солнцев]
Я у стены стою. Сезам, откройся — [Роман Солнцев]
Я устал от вашей красоты — [Роман Солнцев]
Порог — [Роман Солнцев]
Я пьян от весеннего света — [Роман Солнцев]
Встреча на бегу — [Роман Солнцев]
Школьный учитель — [Роман Солнцев]
Скажи сегодня — [Роман Солнцев]
Современная сказка — [Роман Солнцев]