Меню
Дмитрий Мережковский
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Дмитрий Мережковский
В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Дмитрия Мережковского написанные на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи Дмитрия Мережковского
Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866 - 1941) - русский писатель, поэт, критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель, яркий представитель Серебряного века, один из основателей русского символизма. Муж поэтессы Зинаиды Гиппиус.
На те холмы, в леса сосновые,
Где пахнет горькая полынь,
Уйти бы в верески лиловые
Благоухающих пустынь.
Где пахнет горькая полынь,
Уйти бы в верески лиловые
Благоухающих пустынь.
Затихших волн сиянье бесконечно
Под низким, жарким солнцем декабря.
Прозрачно всё и так нетленно-вечно,
Как мотылек в обломке янтаря.
Под низким, жарким солнцем декабря.
Прозрачно всё и так нетленно-вечно,
Как мотылек в обломке янтаря.
На те холмы, в леса сосновые,
Где пахнет горькая полынь,
Уйти бы в верески лиловые
Благоухающих пустынь.
Где пахнет горькая полынь,
Уйти бы в верески лиловые
Благоухающих пустынь.
Люблю мой камень драгоценный:
В его огне заключено —
Знак искупленья сокровенный —
В кровь претворенное вино.
В его огне заключено —
Знак искупленья сокровенный —
В кровь претворенное вино.
Дома и призраки людей —
Всё в дымку ровную сливалось,
И даже пламя фонарей
В тумане мертвом задыхалось.
Всё в дымку ровную сливалось,
И даже пламя фонарей
В тумане мертвом задыхалось.
Порой чета голубок над полями
Меж черных туч мелькнет перед грозою,
Во мгле сияя белыми крылами;
Так в царстве вечной тьмы передо мною
Меж черных туч мелькнет перед грозою,
Во мгле сияя белыми крылами;
Так в царстве вечной тьмы передо мною
Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть
Тоску и желанья,
Уснуть — и не видеть, не думать, не...
Уйти от сознанья!
Тоску и желанья,
Уснуть — и не видеть, не думать, не...
Уйти от сознанья!
В небе, зеленом, как лед,
Вешние зори печальней.
Голос ли милый зовет?
Плачет ли колокол дальний?
Вешние зори печальней.
Голос ли милый зовет?
Плачет ли колокол дальний?
С еще бессильными крылами
Я видел птенчика во ржи,
Меж голубыми васильками,
У непротоптанной межи.
Я видел птенчика во ржи,
Меж голубыми васильками,
У непротоптанной межи.
Так жизнь ничтожеством страшна,
И даже не борьбой, не мукой,
А только бесконечной скукой
И тихим ужасом полна,
И даже не борьбой, не мукой,
А только бесконечной скукой
И тихим ужасом полна,
Бледный месяц - на ущербе,
Воздух звонок, мертв и чист,
И на голой, зябкой вербе
Шелестит увядший лист.
Воздух звонок, мертв и чист,
И на голой, зябкой вербе
Шелестит увядший лист.
Так жизнь ничтожеством страшна,
И даже не борьбой, не мукой,
А только бесконечной скукой
И тихим ужасом полна,
И даже не борьбой, не мукой,
А только бесконечной скукой
И тихим ужасом полна,
Из Бодлэра
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где всё, как и ты, совершенство,
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где всё, как и ты, совершенство,
Кто ты, он или она,
Мой сообщник ли таинственный,
Мне сестра, или жена,
Враг ли мой, иль друг единственный,—
Мой сообщник ли таинственный,
Мне сестра, или жена,
Враг ли мой, иль друг единственный,—
Доброе, злое, ничтожное, славное,-
Может быть, это всё пустяки,
А самое главное, самое главное
То, что страшней даже смертной тоски,-
Может быть, это всё пустяки,
А самое главное, самое главное
То, что страшней даже смертной тоски,-
Надежды нет и нет боязни.
Наполнен кубок через край.
Твое прощенье — хуже казни,
Судьба. Казни меня, прощай.
Наполнен кубок через край.
Твое прощенье — хуже казни,
Судьба. Казни меня, прощай.
Под землею слышен ропот,
Тихий шелест, шорох, шепот.
Слышен в небе трубный глас:
- Брат, вставай же, будят нас.
Тихий шелест, шорох, шепот.
Слышен в небе трубный глас:
- Брат, вставай же, будят нас.
Больной, усталый лед,
Больной и талый снег...
И все течет, течет...
Как весел вешний бег
Больной и талый снег...
И все течет, течет...
Как весел вешний бег
И я пленялся ложью сладкою,
Где смешаны добро и зло;
И я Джиокондовой загадкою
Был соблазнен,— но то прошло;
Где смешаны добро и зло;
И я Джиокондовой загадкою
Был соблазнен,— но то прошло;
I
Если б капля водяная
Думала, как ты,
В час урочный упадая
Если б капля водяная
Думала, как ты,
В час урочный упадая
Путник с печального Севера к вам,...
Сладостным страхом объят, в древний вхожу...
Дух ваш, о, люди, лишь здесь спорит в...
Где же бессмертные, где - Рима всемирный...
Сладостным страхом объят, в древний вхожу...
Дух ваш, о, люди, лишь здесь спорит в...
Где же бессмертные, где - Рима всемирный...
Кому страдание знакомо,
Того ты сладко усыпишь,
Тому понятна будет, Комо,
Твоя безветренная тишь.
Того ты сладко усыпишь,
Тому понятна будет, Комо,
Твоя безветренная тишь.
Как от рождения слепой
Своими тусклыми очами
На солнце смотрит и порой,
Облитый теплыми лучами,
Своими тусклыми очами
На солнце смотрит и порой,
Облитый теплыми лучами,
О бледная луна
Над бледными полями!
Какая тишина —
Над зимними полями!
Над бледными полями!
Какая тишина —
Над зимними полями!
Из Альфреда Мюссэ
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный,
Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять,
Тобой отвергнутый, тобою вечно полный,
Чтоб ты позволила у ног твоих рыдать?
Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять,
Тобой отвергнутый, тобою вечно полный,
Чтоб ты позволила у ног твоих рыдать?
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели,
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Отцы и дети, в играх шумных
Все истощили вы до дна,
Не берегли в пирах безумных
Вы драгоценного вина.
Все истощили вы до дна,
Не берегли в пирах безумных
Вы драгоценного вина.
Давно ль желанный мир я звал к себе, тоскуя,
Любил и проклинал любви святую власть,
Давно ли из цепей я рвался, негодуя,—
И цепи порвались, и миновала страсть.
Любил и проклинал любви святую власть,
Давно ли из цепей я рвался, негодуя,—
И цепи порвались, и миновала страсть.
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей...
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль…
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей...
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль…
Над городом века неслышно протекли,
И царства рушились; но пеплом сохраненный,
Доныне он лежит, как труп непогребенный,
Среди безрадостной и выжженной земли.
И царства рушились; но пеплом сохраненный,
Доныне он лежит, как труп непогребенный,
Среди безрадостной и выжженной земли.
Ты ушла, но поздно:
Нам не разлюбить.
Будем вечно розно,
Вечно вместе жить.
Нам не разлюбить.
Будем вечно розно,
Вечно вместе жить.
Я помню, как в детстве нежданную сладость
Я в горечи слез находил иногда,
И странную негу, и новую радость -
В мученьи последних обид и стыда.
Я в горечи слез находил иногда,
И странную негу, и новую радость -
В мученьи последних обид и стыда.
Падайте, падайте, листья осенние,
Некогда в теплых лучах зеленевшие,
Легкие дети весенние,
Сладко шумевшие!..
Некогда в теплых лучах зеленевшие,
Легкие дети весенние,
Сладко шумевшие!..
Над немым пространством чернозема,
Словно уголь, вырезаны в тверди
Темных изб подгнившая солома,
Старых крыш разобранные жерди.
Словно уголь, вырезаны в тверди
Темных изб подгнившая солома,
Старых крыш разобранные жерди.
Октябрьский снег первоначальный…
В тиши покинутых садов
Как листья желтые печальны
На раннем саване снегов!
В тиши покинутых садов
Как листья желтые печальны
На раннем саване снегов!
Октябрьский снег первоначальный...
В тиши покинутых садов
Как листья желтые печальны
На раннем саване снегов!
В тиши покинутых садов
Как листья желтые печальны
На раннем саване снегов!
Далеких стад унылое мычанье,
И близкий шорох свежего листа…
Потом опять — глубокое молчанье…
Родимые, печальные места!
И близкий шорох свежего листа…
Потом опять — глубокое молчанье…
Родимые, печальные места!
С усильем тяжким и бесплодным,
Я цепь любви хочу разбить.
О, если б вновь мне быть свободным.
О, если б мог я не любить!
Я цепь любви хочу разбить.
О, если б вновь мне быть свободным.
О, если б мог я не любить!
Без веры давно, без надежд, без любви,
О странно веселые думы мои!
Во мраке и сырости старых садов -
Унылая яркость последних цветов.
О странно веселые думы мои!
Во мраке и сырости старых садов -
Унылая яркость последних цветов.
Кроткий вечер тихо угасает
И пред смертью ласкою немой
На одно мгновенье примиряет
Небеса с измученной землей.
И пред смертью ласкою немой
На одно мгновенье примиряет
Небеса с измученной землей.
Затихших волн сиянье бесконечно
Под низким, жарким солнцем декабря.
Прозрачно всё и так нетленно-вечно,
Как мотылек в обломке янтаря.
Под низким, жарким солнцем декабря.
Прозрачно всё и так нетленно-вечно,
Как мотылек в обломке янтаря.
Ищи во мне не радости мгновенной.
Люби меня не для себя одной;
Как Беатриче образ вдохновенный,
Ты к небесам мне светлый путь открой.
Люби меня не для себя одной;
Как Беатриче образ вдохновенный,
Ты к небесам мне светлый путь открой.
Легок, светел, как блаженный
Олимпийский смех богов,
Многошумный, неизменный
Смех бесчисленных валов!
Олимпийский смех богов,
Многошумный, неизменный
Смех бесчисленных валов!
Страшней, чем горе, эта скука.
Где ты, последний терн венца,
Освобождающая мука
Давно желанного конца?
Где ты, последний терн венца,
Освобождающая мука
Давно желанного конца?
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей -
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль...
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей -
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль...
Л. Н. В[ильки]ной
Ослепительная снежность,
Усыпительная нежность,
Безнадежность, безмятежность —
Ослепительная снежность,
Усыпительная нежность,
Безнадежность, безмятежность —
Ужель мою святыню
Ты не поймешь вовек,
И я люблю рабыню,
Свободный человек?
Ты не поймешь вовек,
И я люблю рабыню,
Свободный человек?
О век могучий, век суровый
Железа, денег и машин,
Твой дух промышленно-торговый
Царит, как полный властелин.
Железа, денег и машин,
Твой дух промышленно-торговый
Царит, как полный властелин.
...Потух мой гнев, безумный, детский гнев:
Всё время я себя обманывал напрасно:
Я вновь у ног твоих,— и радостный напев
Из груди просится так пламенно и страстно.
Всё время я себя обманывал напрасно:
Я вновь у ног твоих,— и радостный напев
Из груди просится так пламенно и страстно.
…Потух мой гнев, безумный, детский...
Всё время я себя обманывал напрасно:
Я вновь у ног твоих,- и радостный напев
Из груди просится так пламенно и страстно.
Всё время я себя обманывал напрасно:
Я вновь у ног твоих,- и радостный напев
Из груди просится так пламенно и страстно.
Пройдет немного лет, и от моих усилий,
От жизни, от всего, чем я когда-то был,
Останется лишь горсть немой, холодной пыли,
Останется лишь холм среди чужих могил.
От жизни, от всего, чем я когда-то был,
Останется лишь горсть немой, холодной пыли,
Останется лишь холм среди чужих могил.
Жить ли мне, забыв свои страданья,
Горечь слез, сомнений и забот,
Как цветок, без проблеска сознанья,
Ни о чем не думая, живет,
Горечь слез, сомнений и забот,
Как цветок, без проблеска сознанья,
Ни о чем не думая, живет,
По дебрям усталый брожу я в тоске,
Рыдает печальная осень;
Но вот огонек засиял вдалеке
Меж диких, нахмуренных сосен.
Рыдает печальная осень;
Но вот огонек засиял вдалеке
Меж диких, нахмуренных сосен.
Я никогда так не был одинок,
Как на груди твоей благоуханной,
Где я постиг невольно и нежданно,
Как наш удел насмешливо-жесток:
Как на груди твоей благоуханной,
Где я постиг невольно и нежданно,
Как наш удел насмешливо-жесток:
Из Альфреда Мюссэ
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
По дебрям усталый брожу я в тоске,
Рыдает печальная осень;
Но вот огонек засиял вдалеке
Меж диких, нахмуренных сосен.
Рыдает печальная осень;
Но вот огонек засиял вдалеке
Меж диких, нахмуренных сосен.
С потухшим факелом мой гений отлетает,
Погас на маяке дрожащий огонек,
И сердце без борьбы, без жалоб умирает,
Как холодом ночным обвеянный цветок.
Погас на маяке дрожащий огонек,
И сердце без борьбы, без жалоб умирает,
Как холодом ночным обвеянный цветок.
В небе, зеленом, как лед,
Вешние зори печальней.
Голос ли милый зовет?
Плачет ли колокол дальний?
Вешние зори печальней.
Голос ли милый зовет?
Плачет ли колокол дальний?
Знаю сам, что я зол,
И порочен, и слаб;
Что постыдных страстей
Я бессмысленный раб.
И порочен, и слаб;
Что постыдных страстей
Я бессмысленный раб.
«Христос воскрес», — поют во храме;
Но грустно мне… душа молчит:
Мир полон кровью и слезами,
И этот гимн пред алтарями
Но грустно мне… душа молчит:
Мир полон кровью и слезами,
И этот гимн пред алтарями
Уснуть бы мне навек, в траве, как в...
Как я ребенком спал в те солнечные дни,
Когда в лучах полуденных звенели
Веселых жаворонков трели
Как я ребенком спал в те солнечные дни,
Когда в лучах полуденных звенели
Веселых жаворонков трели
Сердце наше огрубело.
Хоть к свободе не привык,
Но кощунствует он смело,
Лживый, рабский наш язык.
Хоть к свободе не привык,
Но кощунствует он смело,
Лживый, рабский наш язык.
Из Бодлэра
Я люблю ваши нежно-зеленые глазки;
Но сегодня я горьким предчувствием полн:
Ни камин в будуаре, ни роскошь, ни ласки
Я люблю ваши нежно-зеленые глазки;
Но сегодня я горьким предчувствием полн:
Ни камин в будуаре, ни роскошь, ни ласки
1
Еще роса на сжатый колос
Хрустальной сеткой не легла,
И желтых лент в зеленый волос
Еще роса на сжатый колос
Хрустальной сеткой не легла,
И желтых лент в зеленый волос
Я всех любил, и всех забыли
Мои неверные мечты.
Всегда я спрашивал: не ты ли?
И отвечал всегда: не ты.
Мои неверные мечты.
Всегда я спрашивал: не ты ли?
И отвечал всегда: не ты.
Я никогда так не был одинок,
Как на груди твоей благоуханной,
Где я постиг невольно и нежданно,
Как наш удел насмешливо-жесток:
Как на груди твоей благоуханной,
Где я постиг невольно и нежданно,
Как наш удел насмешливо-жесток:
Как наполняет храм благоуханье
Сожженных смол,
Так вересков наполнило дыханье
Вечерний дол,
Сожженных смол,
Так вересков наполнило дыханье
Вечерний дол,
Л. Н. В[ильки]ной
Ослепительная снежность,
Усыпительная нежность,
Безнадежность, безмятежность —
Ослепительная снежность,
Усыпительная нежность,
Безнадежность, безмятежность —
О дитя, живое сердце
Ты за мячик приняла:
Этим мячиком играешь,
Беззаботно весела.
Ты за мячик приняла:
Этим мячиком играешь,
Беззаботно весела.
Ты — горящий, устремленный,
В темноте открытый глаз.
От руды неотделенный
И невспыхнувший алмаз.
В темноте открытый глаз.
От руды неотделенный
И невспыхнувший алмаз.
Мы бойцы великой рати!
Дружно в битву мы пойдем.
Не страшась тупых проклятий,
Трудный путь ко счастью братии
Дружно в битву мы пойдем.
Не страшась тупых проклятий,
Трудный путь ко счастью братии
О дитя, живое сердце
Ты за мячик приняла:
Этим мячиком играешь,
Беззаботно весела.
Ты за мячик приняла:
Этим мячиком играешь,
Беззаботно весела.
Ищи во мне не радости мгновенной.
Люби меня не для себя одной;
Как Беатриче образ вдохновенный,
Ты к небесам мне светлый путь открой.
Люби меня не для себя одной;
Как Беатриче образ вдохновенный,
Ты к небесам мне светлый путь открой.
Ты ушла, но поздно:
Нам не разлюбить.
Будем вечно розно,
Вечно вместе жить.
Нам не разлюбить.
Будем вечно розно,
Вечно вместе жить.
Мне будет вечно дорог день,
Когда вступил я, Пропилеи,
Под вашу мраморную сень,
Что пены волн морских белее,
Когда вступил я, Пропилеи,
Под вашу мраморную сень,
Что пены волн морских белее,
В аллее нежной и туманной,
Шурша осеннею листвой,
Дитя букет сбирает странный,
С улыбкой жизни молодой...
Шурша осеннею листвой,
Дитя букет сбирает странный,
С улыбкой жизни молодой...
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели,
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Молчи, поэт, молчи: толпе не до тебя.
До скорбных дум твоих кому какое дело?
Твердить былой напев ты можешь про себя,...
Его нам слушать надоело…
До скорбных дум твоих кому какое дело?
Твердить былой напев ты можешь про себя,...
Его нам слушать надоело…
И вновь, как в первый день созданья,
Лазурь небесная тиха,
Как будто в мире нет страданья,
Как будто в сердце нет греха.
Лазурь небесная тиха,
Как будто в мире нет страданья,
Как будто в сердце нет греха.
Успокоенные Тени,
Те, что любящими были,
Бродят жалобной толпой
Там, где волны полны лени,
Те, что любящими были,
Бродят жалобной толпой
Там, где волны полны лени,
Темнеет. В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.
О темный ангел одиночества,
Ты веешь вновь,
И шепчешь вновь свои пророчества:
"Не верь в любовь.
Ты веешь вновь,
И шепчешь вновь свои пророчества:
"Не верь в любовь.
Порой умолкнет завыванье
Косматых ведьм, декабрьских вьюг,
И солнца бледное сиянье
Сквозь тучи робко вспыхнет вдруг…
Косматых ведьм, декабрьских вьюг,
И солнца бледное сиянье
Сквозь тучи робко вспыхнет вдруг…
Милый друг, я тебе рассказать не могу,
Что за пламень сжигает мне грудь:
Запеклись мои губы, дышать тяжело,
Посмотрю ль я на солнце — мне больно:
Что за пламень сжигает мне грудь:
Запеклись мои губы, дышать тяжело,
Посмотрю ль я на солнце — мне больно:
Из Альфреда Мюссэ
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
В дворце лазуревом своем,
Как вестница встаешь на своде голубом.
Как летней засухой сожженная земля
Тоскует и горит, и жаждою томится,
Как ждут ночной росы усталые поля, —
Мой дух к неведомой поэзии стремится.
Тоскует и горит, и жаждою томится,
Как ждут ночной росы усталые поля, —
Мой дух к неведомой поэзии стремится.
Гляжу с улыбкой на обломок
Могучей стали,- и меня
Быть сильным учишь ты, потомок
Воды, железа и огня!
Могучей стали,- и меня
Быть сильным учишь ты, потомок
Воды, железа и огня!
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели,
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Добро считали злом,
И мимо шли, и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Молнию в тучах Эрот захватил, пролетая;
Так же легко, как порой дети ломают...
В розовых пальцах сломал он, играя, стрелу...
«Мною Зевес побежден!» — дерзкий...
Так же легко, как порой дети ломают...
В розовых пальцах сломал он, играя, стрелу...
«Мною Зевес побежден!» — дерзкий...
TOP-20 лучших стихотворений Дмитрия Мережковского:
Пантеон — [Дмитрий Мережковский]
Осенью в летнем саду — [Дмитрий Мережковский]
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели — [Дмитрий Мережковский]
И хочу, но не в силах любить я людей: — [Дмитрий Мережковский]
Я никогда так не был одинок — [Дмитрий Мережковский]
Осень — [Дмитрий Мережковский]
Одиночество в любви — [Дмитрий Мережковский]
Титаны — [Дмитрий Мережковский]
Л Н В[ильки]ной — [Дмитрий Мережковский]
Я всех любил, и всех забыли — [Дмитрий Мережковский]
На те холмы, в леса сосновые — [Дмитрий Мережковский]
Ищи во мне не радости мгновенной — [Дмитрий Мережковский]
Что ты можешь? В безумной борьбе — [Дмитрий Мережковский]
Одиночество — [Дмитрий Мережковский]
Если розы тихо осыпаются — [Дмитрий Мережковский]
Парки — [Дмитрий Мережковский]
Осенние листья — [Дмитрий Мережковский]
И снилось мне: заря туманная — [Дмитрий Мережковский]
Чужбина-родина — [Дмитрий Мережковский]
Проклятие любви — [Дмитрий Мережковский]
Осенью в летнем саду — [Дмитрий Мережковский]
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели — [Дмитрий Мережковский]
И хочу, но не в силах любить я людей: — [Дмитрий Мережковский]
Я никогда так не был одинок — [Дмитрий Мережковский]
Осень — [Дмитрий Мережковский]
Одиночество в любви — [Дмитрий Мережковский]
Титаны — [Дмитрий Мережковский]
Л Н В[ильки]ной — [Дмитрий Мережковский]
Я всех любил, и всех забыли — [Дмитрий Мережковский]
На те холмы, в леса сосновые — [Дмитрий Мережковский]
Ищи во мне не радости мгновенной — [Дмитрий Мережковский]
Что ты можешь? В безумной борьбе — [Дмитрий Мережковский]
Одиночество — [Дмитрий Мережковский]
Если розы тихо осыпаются — [Дмитрий Мережковский]
Парки — [Дмитрий Мережковский]
Осенние листья — [Дмитрий Мережковский]
И снилось мне: заря туманная — [Дмитрий Мережковский]
Чужбина-родина — [Дмитрий Мережковский]
Проклятие любви — [Дмитрий Мережковский]