Меню
Если б меня наши враги взяли
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Осип Мандельштам ~ Если б меня наши враги взяли
Стихотворение Осипа Мандельштама
Год создания: Воронеж, 1937
© Осип Мандельштам
На этой странице читайте стихотворение «Если б меня наши враги взяли...» русского писателя Осипа Мандельштама, написанное в Воронеж, 1937 году.
Если б меня наши враги взяли
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит, —
Если б меня смели держать зверем,
Пищу мою на пол кидать стали б, —
Я не смолчу, не заглушу боли,
Но начерчу то, что чертить волен,
И раскачав в колокол стан голый,
И разбудив вражеской тьмы угол,
Я запрягу десять волов в голос
И поведу руку во тьме плугом,
И, в океан братских очей сжатый,
Я упаду тяжестью всей жатвы,
Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы,
И в глубине сторожевой ночи
Чернорабочей вспыхнут земли очи,
И промелькнет пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
Но на земле, что избежит тленья,
Будет губить разум и жизнь Сталин.
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит, —
Если б меня смели держать зверем,
Пищу мою на пол кидать стали б, —
Я не смолчу, не заглушу боли,
Но начерчу то, что чертить волен,
И раскачав в колокол стан голый,
И разбудив вражеской тьмы угол,
Я запрягу десять волов в голос
И поведу руку во тьме плугом,
И, в океан братских очей сжатый,
Я упаду тяжестью всей жатвы,
Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы,
И в глубине сторожевой ночи
Чернорабочей вспыхнут земли очи,
И промелькнет пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
Но на земле, что избежит тленья,
Будет губить разум и жизнь Сталин.
Мне нравится: 0 |
Копировать |
Поделиться |
Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 402
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 402
© Осип МандельштамДругие стихи Осипа Мандельштама:
Средь народного шума и спеха
На вокзалах и площадях
Смотрит века могучая веха
И бровей начинается взмах.
На вокзалах и площадях
Смотрит века могучая веха
И бровей начинается взмах.
Люблю морозное дыханье
И пара зимнего признанье:
Я — это я, явь — это явь…
И мальчик, красный как фонарик,
И пара зимнего признанье:
Я — это я, явь — это явь…
И мальчик, красный как фонарик,
Слышу, слышу ранний лед,
Шелестящий под мостами,
Вспоминаю, как плывет
Светлый хмель над головами.
Шелестящий под мостами,
Вспоминаю, как плывет
Светлый хмель над головами.
Я нынче в паутине световой —
Черноволосой, светло-русой, —
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.
Черноволосой, светло-русой, —
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.
Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.
Что делать нам с убитостью равнин,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытостью в них мним,
Мы сами видим, засыпая, зрим,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытостью в них мним,
Мы сами видим, засыпая, зрим,
О, этот медленный, одышливый простор! —
Я им пресыщен до отказа, —
И отдышавшийся распахнут кругозор —
Повязку бы на оба глаза!
Я им пресыщен до отказа, —
И отдышавшийся распахнут кругозор —
Повязку бы на оба глаза!
В лицо морозу я гляжу один:
Он — никуда, я — ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.
Он — никуда, я — ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.
Еще не умер я, еще я не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Я наслаждаюся величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.
Покуда с нищенкой-подругой
Я наслаждаюся величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.
Влез бесенок в мокрой шёрстке —
Ну, куда ему, куды? —
В подкопытные наперстки,
В торопливые следы:
Ну, куда ему, куды? —
В подкопытные наперстки,
В торопливые следы:
|
Комментарии: |
