Меню
Маргарита Алигер
Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~
Маргарита Алигер
В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Маргариты Алигер написанные на рубеже 18-20 вв.
Лучшие стихи Маргариты Алигер
Алигер Маргарита Иосифовна (настоящая фамилия — Зейлигер) (1915—1992) — русская советская поэтесса, лауреат Сталинской премии второй степени (1943). Член ВКП(б) с 1942 года.
Люди мне ошибок не прощают.
Что же, я учусь держать ответ.
Легкой жизни мне не обещают
телеграммы утренних газет.
Что же, я учусь держать ответ.
Легкой жизни мне не обещают
телеграммы утренних газет.
Поезда Окружной дороги
раскричались, как петухи.
Встав на цыпочки на пороге,
входит утро в мои стихи,
раскричались, как петухи.
Встав на цыпочки на пороге,
входит утро в мои стихи,
В кибитках у колодцев ночевать
случалось и неделями подряд.
Хозяева укладывали спать
ногами к Мекке,—
случалось и неделями подряд.
Хозяева укладывали спать
ногами к Мекке,—
Уже сентябрь за окном,
уже двенадцать дней подряд
все об одном и об одном
дожди-заики говорят.
уже двенадцать дней подряд
все об одном и об одном
дожди-заики говорят.
Опять они поссорились в трамвае,
не сдерживаясь, не стыдясь чужих...
Но, зависти невольной не скрывая,
взволнованно глядела я на них.
не сдерживаясь, не стыдясь чужих...
Но, зависти невольной не скрывая,
взволнованно глядела я на них.
С. Ермолинскому
Я вижу в окно человека,
который идет не спеша
по склону двадцатого века,
Я вижу в окно человека,
который идет не спеша
по склону двадцатого века,
Крутой обрыв родной земли,
летящий косо к океану,
от синевы твоей вдали
тебя я помнить не устану.
летящий косо к океану,
от синевы твоей вдали
тебя я помнить не устану.
Летний день заметно убывает.
Августовский ветер губы сушит.
Мелких чувств на свете не бывает.
Мелкими бывают только души.
Августовский ветер губы сушит.
Мелких чувств на свете не бывает.
Мелкими бывают только души.
Мне предначертано в веках,
из дома изгнанной войною,
пройти с ребенком на руках
чужой лесистой стороною,
из дома изгнанной войною,
пройти с ребенком на руках
чужой лесистой стороною,
Три с лишком. Почти что четыре.
По-нашему вышло. Отбой.
Победа — хозяйка на пире.
Так вот ты какая собой!
По-нашему вышло. Отбой.
Победа — хозяйка на пире.
Так вот ты какая собой!
Рабочий катерок мотало
от Лиственничной до Котов.
Дождем туманным застилало
красу высоких берегов.
от Лиственничной до Котов.
Дождем туманным застилало
красу высоких берегов.
За какие такие грехи
не оставшихся в памяти дней
все трудней мне даются стихи,
что ни старше душа, то трудней.
не оставшихся в памяти дней
все трудней мне даются стихи,
что ни старше душа, то трудней.
Прошу тебя,
хоть снись почаще мне.
Так весело становится во сне,
так славно,
хоть снись почаще мне.
Так весело становится во сне,
так славно,
Осыпаются листья, в которых
затаился и жил для меня
еле слышный, немолкнущий шорох
отгремевшего майского дня.
затаился и жил для меня
еле слышный, немолкнущий шорох
отгремевшего майского дня.
А наши судьбы, помыслы и слава,
мечты, надежды, радость и беда -
сейчас еще расплавленная лава,
текущая в грядущие года.
мечты, надежды, радость и беда -
сейчас еще расплавленная лава,
текущая в грядущие года.
Поручик двадцати шести
годов,
прости меня,
прости
годов,
прости меня,
прости
Я хожу широким шагом,
стукну в дверь, так будет слышно,
крупным почерком пишу.
Приглядел бы ты за мною,
стукну в дверь, так будет слышно,
крупным почерком пишу.
Приглядел бы ты за мною,
Я в комнате той,
на диване промятом,
где пахнет мастикой и кленом сухим,
наполненной музыкой и закатом,
на диване промятом,
где пахнет мастикой и кленом сухим,
наполненной музыкой и закатом,
В. Луговскому
Улицей летает неохотно
мартовский усталый тихий снег.
Улицей летает неохотно
мартовский усталый тихий снег.
И все-таки настаиваю я,
и все-таки настаивает разум:
виновна ли змея в том, что она змея,
иль дикобраз, рожденный дикобразом?
и все-таки настаивает разум:
виновна ли змея в том, что она змея,
иль дикобраз, рожденный дикобразом?
Вошла в мою душу откуда-то с тыла.
Никто и не ждал и не думал о ней.
Но вдруг оказалось: душа не остыла,
душа не устала, а стала умней.
Никто и не ждал и не думал о ней.
Но вдруг оказалось: душа не остыла,
душа не устала, а стала умней.
Есть в Восточной Сибири деревня Кукой
горстка изб над таежной рекой.
За деревней на взгорье — поля и луга,
а за ними стеною тайга.
горстка изб над таежной рекой.
За деревней на взгорье — поля и луга,
а за ними стеною тайга.
Люди мне ошибок не прощают.
Что же, я учусь держать ответ.
Легкой жизни мне не обещают
телеграммы утренних газет.
Что же, я учусь держать ответ.
Легкой жизни мне не обещают
телеграммы утренних газет.
...И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.
С пулей в сердце
я живу на свете.
Мне еще нескоро умереть.
Снег идет.
я живу на свете.
Мне еще нескоро умереть.
Снег идет.
Я все плачу — я все плачу —
плачу за каждый шаг.
Но вдруг — бывает!— я хочу
пожить денек за так.
плачу за каждый шаг.
Но вдруг — бывает!— я хочу
пожить денек за так.
Что за ночь на свете, что за ночь!
Тихо как...
Сейчас случится чудо.
Я услышу голос твой:
Тихо как...
Сейчас случится чудо.
Я услышу голос твой:
Подживает рана ножевая.
Поболит нет-нет, а все не так.
Подживает, подавая знак:
- Подымайся!
Поболит нет-нет, а все не так.
Подживает, подавая знак:
- Подымайся!
Лес расписан скупой позолотой,
весела и бесстрашна душа,
увлеченная странной заботой,
существующая не спеша.
весела и бесстрашна душа,
увлеченная странной заботой,
существующая не спеша.
Откуда б я ни уезжала,
перед отъездом всякий раз
тужу: все впопыхах, вое мало!
Не дожила, не додышала...
перед отъездом всякий раз
тужу: все впопыхах, вое мало!
Не дожила, не додышала...
Все мне снится: весна в природе.
Все мне снится: весны родней,
легкий на ногу, ты проходишь
узкой улицею моей.
Все мне снится: весны родней,
легкий на ногу, ты проходишь
узкой улицею моей.
А разве ты не думаешь о прежнем?
...Над чайханой горели огоньки.
Бараньим жиром и железным стержнем
пылающие пахли шашлыки.
...Над чайханой горели огоньки.
Бараньим жиром и железным стержнем
пылающие пахли шашлыки.
Осенний ветер пахнет снегом,
неверным, первым и сырым.
Привыкши к ветреным ночлегам,
мы в теплом доме плохо спим.
неверным, первым и сырым.
Привыкши к ветреным ночлегам,
мы в теплом доме плохо спим.
Этого года неяркое лето.
В маленьких елках бревенчатый дом.
Август, а сердце еще не согрето.
Минуло лето... Но дело не в том.
В маленьких елках бревенчатый дом.
Август, а сердце еще не согрето.
Минуло лето... Но дело не в том.
Несчетный счет минувших дней
неужто не оплачен?
...Мы были во сто крат бедней
и во сто крат богаче.
неужто не оплачен?
...Мы были во сто крат бедней
и во сто крат богаче.
Идет спектакль,-
испытанное судно,
покинув берег, в плаванье идет.
Бесповоротно, слаженно и трудно,
испытанное судно,
покинув берег, в плаванье идет.
Бесповоротно, слаженно и трудно,
Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
Летний день заметно убывает.
Августовский ветер губы сушит.
Мелких чувств на свете не бывает.
Мелкими бывают только души.
Августовский ветер губы сушит.
Мелких чувств на свете не бывает.
Мелкими бывают только души.
Слезу из глаз, как искру из кремня,
хорошим словом высечь - что за диво!
Не в этом дело. Слово - не огниво,
и не слезой людское сердце живо.
хорошим словом высечь - что за диво!
Не в этом дело. Слово - не огниво,
и не слезой людское сердце живо.
Тополей влюбленное цветенье
вдоль по Ленинградскому шоссе...
Первое мое стихотворенье
на твоей газетной полосе...
вдоль по Ленинградскому шоссе...
Первое мое стихотворенье
на твоей газетной полосе...
Мне жалко радостей ребячьих,
которых больше в мире нет,-
одесских бубликов горячих,
дешевых маковых конфет.
которых больше в мире нет,-
одесских бубликов горячих,
дешевых маковых конфет.
Забайкалье. Зарево заката.
Запоздалый птичий перелет.
Мой попутчик, щурясь хитровато,
мятные леденчики сосет.
Запоздалый птичий перелет.
Мой попутчик, щурясь хитровато,
мятные леденчики сосет.
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Крестьянский дом в Пасанаури.
Ночлега доброго уют.
...Вдали играют на чонгури
и песню юноши поют.
Ночлега доброго уют.
...Вдали играют на чонгури
и песню юноши поют.
Коптилки мигающий пламень.
Мы с Диккенсом в доме одни.
Во мраке горят перед нами
больших ожиданий огни.
Мы с Диккенсом в доме одни.
Во мраке горят перед нами
больших ожиданий огни.
Осень только веялась за работу,
только вынула кисть и резец,
положила кой-где позолоту,
кое-где уронила багрец,
только вынула кисть и резец,
положила кой-где позолоту,
кое-где уронила багрец,
Милые трагедии Шекспира!
Хроники английских королей!
Звон доспехов, ликованье пира,
мрак, и солнце, и разгул страстей.
Хроники английских королей!
Звон доспехов, ликованье пира,
мрак, и солнце, и разгул страстей.
...На скрещенье путей непреложных
дом возник из сырой темноты.
В этой комнате умер художник,
и соседи свернули холсты.
дом возник из сырой темноты.
В этой комнате умер художник,
и соседи свернули холсты.
К.М.
Мне новый день -
как новый человек,
Мне новый день -
как новый человек,
Тем не менее приснилось что-то.
...Но опять колесный перестук.
После неожиданного взлета
я на землю опускаюсь вдруг.
...Но опять колесный перестук.
После неожиданного взлета
я на землю опускаюсь вдруг.
Я замечаю, как мчится время.
Маленький парень в лошадки играет,
потом надевает шинель, и на шлеме
красная звездочка вырастает.
Маленький парень в лошадки играет,
потом надевает шинель, и на шлеме
красная звездочка вырастает.
Стихи должны поэту сниться
по сотне памятных примет.
Как пешеходу в зной - криница,
глухому - утренняя птица,
по сотне памятных примет.
Как пешеходу в зной - криница,
глухому - утренняя птица,
Первый шорох, первый голос
первого дрозда.
Вспыхнула и откололась
поздняя звезда.
первого дрозда.
Вспыхнула и откололась
поздняя звезда.
Как странно томит нежаркое лето
звучаньем, плывущим со всех сторон,
как будто бы колокол грянул где-то
и над землей не смолкает звон.
звучаньем, плывущим со всех сторон,
как будто бы колокол грянул где-то
и над землей не смолкает звон.
Поезда Окружной дороги
раскричались, как петухи.
Встав на цыпочки на пороге,
входит утро в мои стихи,
раскричались, как петухи.
Встав на цыпочки на пороге,
входит утро в мои стихи,
Прошли года, затягивая шрамы,
как след в песке — касание волны,
и пряничные вяземские храмы
стоят, как будто не было войны.
как след в песке — касание волны,
и пряничные вяземские храмы
стоят, как будто не было войны.
Когда гуляют молния и гром,
когда гроза захлестывает дом,
в тепле постельном, в смутном полусне
одно и то же глухо снится мне.
когда гроза захлестывает дом,
в тепле постельном, в смутном полусне
одно и то же глухо снится мне.
Я хочу быть твоею милой.
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром,
насущным хлебом,
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром,
насущным хлебом,
Если было б мне теперь
восемнадцать лет,
я охотнее всего
отвечала б: нет!
восемнадцать лет,
я охотнее всего
отвечала б: нет!
...И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.
В южном городе был день морозный.
Море поседело в этот день.
Нам прочла учительница грозный,
краткий бюллетень.
Море поседело в этот день.
Нам прочла учительница грозный,
краткий бюллетень.
Будний день похож на воскресенье.
На душе ни тягот, ни обид.
За окном смятение весеннее,
розовый исаакиевский гранит.
На душе ни тягот, ни обид.
За окном смятение весеннее,
розовый исаакиевский гранит.
Опять хожу по улицам и слышу,
как сердце тяжелеет от раздумья
и как невольно произносят губы
еще родное, ласковое имя.
как сердце тяжелеет от раздумья
и как невольно произносят губы
еще родное, ласковое имя.
Мне предначертано в веках,
из дома изгнанной войною,
пройти с ребенком на руках
чужой лесистой стороною,
из дома изгнанной войною,
пройти с ребенком на руках
чужой лесистой стороною,
Высокочтимые Капулетти,
глубокоуважаемые Монтекки,
мальчик и девочка - это дети,
В мире прославили вас навеки!
глубокоуважаемые Монтекки,
мальчик и девочка - это дети,
В мире прославили вас навеки!
Подживает рана ножевая.
Поболит нет-нет, а все не так.
Подживает, подавая знак:
- Подымайся!
Поболит нет-нет, а все не так.
Подживает, подавая знак:
- Подымайся!
Да останутся за плечами
иссык-кульские берега,
ослепительными лучами
озаряемые снега,
иссык-кульские берега,
ослепительными лучами
озаряемые снега,
Все сделанное человеком
рассказывает нам о нем,
отмечено не только веком,
не только годом —
рассказывает нам о нем,
отмечено не только веком,
не только годом —
По всей земле, во все столетья,
великодушна и проста,
всем языкам на белом свете
всегда понятна красота.
великодушна и проста,
всем языкам на белом свете
всегда понятна красота.
Я все плачу — я все плачу —
плачу за каждый шаг.
Но вдруг — бывает!— я хочу
пожить денек за так.
плачу за каждый шаг.
Но вдруг — бывает!— я хочу
пожить денек за так.
С. Ермолинскому
Я вижу в окно человека,
который идет не спеша
по склону двадцатого века,
Я вижу в окно человека,
который идет не спеша
по склону двадцатого века,
Что не по нас — мы скажем иногда:
— При коммунизме будет по-другому.—
А по-какому?
Движутся года.
— При коммунизме будет по-другому.—
А по-какому?
Движутся года.
Над полем медленно и сонно
заката гаснет полоса.
Был день, как томик Стивенсона,
где на обложке паруса.
заката гаснет полоса.
Был день, как томик Стивенсона,
где на обложке паруса.
Светлые, прозрачные глаза
твердости остывшего металла...
Не о вас ли много лет назад,
смолоду, я думала, мечтала?
твердости остывшего металла...
Не о вас ли много лет назад,
смолоду, я думала, мечтала?
Сквозь перезревающее лето
паутинки искрами летят.
Жарко.
Облака над сельсоветом
паутинки искрами летят.
Жарко.
Облака над сельсоветом
Уснул, мое сокровище,
не встанет ото сна.
Не выветрилась кровь еще,
земля еще красна.
не встанет ото сна.
Не выветрилась кровь еще,
земля еще красна.
Мы будем суровы и откровенны.
Мы лампу закроем газетным листом.
О самом прекрасном, о самом простом
разговаривать будем мы.
Мы лампу закроем газетным листом.
О самом прекрасном, о самом простом
разговаривать будем мы.
У вас, наверно, осень хороша!
Легко откинув голову без шапки,
пройти бы мне аллеей, вороша
сухой листвы багряные охапки.
Легко откинув голову без шапки,
пройти бы мне аллеей, вороша
сухой листвы багряные охапки.
TOP-20 лучших стихотворений Маргариты Алигер:
О красоте — [Маргарита Алигер]
Когда гуляют молния и гром — [Маргарита Алигер]
Яблоки — [Маргарита Алигер]
Какая осень! — [Маргарита Алигер]
Я все плачу — я все плачу — — [Маргарита Алигер]
Счастье — [Маргарита Алигер]
Ночной разговор — [Маргарита Алигер]
Человеку в пути — [Маргарита Алигер]
Перед отъездом — [Маргарита Алигер]
Уже сентябрь за окном — [Маргарита Алигер]
Опять хожу по улицам и слышу — [Маргарита Алигер]
Осень только веялась за работу — [Маргарита Алигер]
Что за ночь на свете, что за ночь! — [Маргарита Алигер]
Источник света — [Маргарита Алигер]
Утро мира — [Маргарита Алигер]
И впервые мы проснулись рядом — [Маргарита Алигер]
И все-таки настаиваю я — [Маргарита Алигер]
Первое стихотворение — [Маргарита Алигер]
22 сентября — [Маргарита Алигер]
Три звезды — [Маргарита Алигер]
Когда гуляют молния и гром — [Маргарита Алигер]
Яблоки — [Маргарита Алигер]
Какая осень! — [Маргарита Алигер]
Я все плачу — я все плачу — — [Маргарита Алигер]
Счастье — [Маргарита Алигер]
Ночной разговор — [Маргарита Алигер]
Человеку в пути — [Маргарита Алигер]
Перед отъездом — [Маргарита Алигер]
Уже сентябрь за окном — [Маргарита Алигер]
Опять хожу по улицам и слышу — [Маргарита Алигер]
Осень только веялась за работу — [Маргарита Алигер]
Что за ночь на свете, что за ночь! — [Маргарита Алигер]
Источник света — [Маргарита Алигер]
Утро мира — [Маргарита Алигер]
И впервые мы проснулись рядом — [Маргарита Алигер]
И все-таки настаиваю я — [Маргарита Алигер]
Первое стихотворение — [Маргарита Алигер]
22 сентября — [Маргарита Алигер]
Три звезды — [Маргарита Алигер]
