Чтобы связаться с «Николай Николаевич Зубец», пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Меню
V.7. В березках клумбы стланика
ВЛАДИСЛАВ ЗУБЕЦ
ЧАСТЬ V. ПРОШЛИ ЭШЕЛОНЫ
V.7. В березках клумбы стланика
Движение и вправду прекратилось. Ухта закрыта мелочью набитых треугольников.
Конечно, шевеления, но сдвинутся без зрителя. Опять провизия:
– Наш магазин закрыт…
Есть только щуки, подарок Ивана. Вынул одну –
– Еле руки отмыл?
Нет уж, пойду! Никогда не бывает, чтобы ничто не вмешалось.
Ботфорты – атрибут весеннего Кольчема. КИрдный запас полагается складывать. И, напустив на колени излишки, станешь как юнга в таверне.
Да, «Эспаньола»! Так дочка Дерсу – шла мимо нас:
– Разворачивай парус…
Те юниоры недаром смеялись:
– Надо ровнее насупливать?
…Пышность мхов и трава под водой. Провода до земли и укосины –
– И ручьи с Чайных гор…
И покой неолита. И привычная ясность без мыслей.
Тайга уже бесснежна:
– Таять нечему…
Но это здесь, а есть еще предгорья:
– И сами Чайные…
Я расправлял ботфорты, привязывал тесемочками к поясу.
Возможно, без Кольчема я так и не узнал бы, что каждый день принадлежит тебе.
Что каждый день глава некой поэмы – в трехдольных ритмах –
– Здешнем достиженье…
Пират гоняет птиц, Лемож – все больше рядом:
– И эхо разговоров гуляет в коридоре…
Вот только что вернулось «э-хе-хе», минуты две назад Леможем изреченное.
Сам ледоход как будто отодвинут? Болотные багульники – давно вместо брусник.
Зеленые и новые:
– И пахнут незнакомо?
Хотя пикантность вроде ощущается.
И я в ответ Леможу:
– Э-хе-хе!
И – головой в ручей:
– Рассматриваешь дно…
И на лице отмытом отразится – полет гусей над светлою тайгой.
Как гнутся линии? Строй в основном неправильный:
– Асимметричный, низкий над тайгой…
И почему-то к Чайным дорога их небесная – что к ночи, что сейчас:
– Да, почему-то к Чайным…
И вот метла из серии «трагических листвянок». Скорей всего, и ей досталось от Дракона, не пощадившего – поющие столбы, укосы, крестовины и растяжки.
Еще залив, где брошенный баркас. Последний мыс:
– Задворки мастерских…
Ползучая расправа с неолитом:
– Давай-давай…
Потом придут другие…
Но срубы все-таки? Наличники покрашены:
– Тут все же не Кольчем…
Не знаю, почему – Кольчем всегда отсюда поникший и пугающий. Его очарование тут как-то пропадает.
…Проходы меж заборами –
– Сушила…
За руку кто-то трогает? Не глядя, знаю кто. И вот Ухта – на удивленье чистая.
Откуда льды в Кольчеме, непонятно.
И мы идем на почту по мосткам:
– А солнце!
А залитые луга? Ивняк обозначает, где протоки. И ветер на мостках нас поддувает.
Деньжат мне подвалили. В магазине – ковбойский шик:
– Слона и два лимона!
Дают индийский чай и кислоту в пакетиках. Что нужно для сухарницы, консервы.
Всем обществом позавтракали здесь же:
– У околицы саксофон поет!
Ну и опять – укосы, крестовины. Метла из серии трагических листвянок.
…Хотел подкараулить, когда начнут свое. Конечно, пропустил:
– На то и есть волшебство…
Волшебство отрешенья? Волшебство неолита, которому легко тут поддаешься.
Но многого уже не узнаю. Пусть буйство мхов, но тут еще вигвамы. Конечно, муравейники, но, правда, как вигвамы. Специфика:
– Иначе бы – на сваях?
Мыс, вероятно, тоже заливает. Отсюда высота:
– Из хвоинок постройки…
И в верхних этажах, то есть мансардах, уже кипят инсекты миллионами.
Жара на просеке. И, если отклониться, контраст щекою чувствуешь. Дракону – не надо тут шипеть рывками и зигзагами. Лети прямолинейно горячим коридором.
Где он возник –
– Над колпачком багульника?
Завьется темный столб – рукою не поймаешь:
– Да и сейчас тут как-то флюидально…
Вот-вот и зашипят те тысячи баллонов.
Под подозреньем и метла-листвянка:
– Одна на всю округу…
Вблизи столбы повалены? Наверно – здесь, а впрочем:
– Куда ведут столбы?
Ведь дальше Солонцов я ничего не знаю.
…Безумства мхов:
– Вдохнешь тайги настой…
Едва ручей – лицом в него! Разглядываю дно. Стараюсь там пробыть – как можно дольше. Рекордов мне не надо –
– Секунды не считаю…
И наконец, о клумбах. Но клумбы – для наглядности. Это кусты зеленые среди пустых березок:
– Клянусь, их раньше не было…
Как, впрочем, и вигвамов – таких по крайней мере. Я всю дорогу знаю.
А между тем и все-таки:
– Извольте убедиться…
Мимозы? Те же кисти, тот же японский вид:
– Я потянул…
Торчали из-под снега? Поверить трудно, но:
– Это они, японские…
Это они поднЯлись, ставши клумбами:
– И те, на Лесовозной, сейчас – наверно, тоже…
Пусть больше не морозные. Но быть вечнозеленым, конечно, это качество и тайна.
Заметишь их теперь – с любого бугорка! Надо признать:
– Тогда были роскошнее?
Когда пестрел повсюду вездесущий. Пестрел сам по себе, еще вне каталога.
ПоднЯлись всей системой и разрастись успели. Заметны, но зеленое – уже не удивляет:
– А как тогда…
Нет, нет – я рад и этим. Хожу средь них:
– Иные выше роста…
И вот уже Амба в таежном коридоре? Осталось лишь насупить мокроступы, как дочь Дерсу вчера:
– Согласно здешней моде…
Насупить и пройти кольчемцем по Кольчему.
…Тут та же каша льдин. И новость – первый катер:
– От Солонцов пока…
Причалил у амбара, где я тогда купался вместе с лошадью:
– Флажок АУРП…
Там глубина изрядная.
…Газеты, поддувальное полено? Крыша коры:
– Горит…
Лови момент? Чтоб дальше загружать уже в режиме, а там и чурбаками-кругляками.
Мне кажется, что так всегда и было:
– Собаки, дым из печки…
Не знаю, что и думать. Но Боря так сиял:
– Зимовка кончилась…
И катер – в магазин, все будет без лимита.
Но льды еще теснятся и даже покрупнели:
– Амур еще как следует не трогался…
Не так уже все еще определенно? И деньги мне прислали телеграфом.
Не стоит волноваться:
– Не дело мудреца?
Веревочка событий пока что завивается. Сегодня вот:
– Вигвамы и мимозы…
Еще что-то завьется в каталоге.
…А там, где слой набитого корья, выглядывает стайками крапива. Клянусь опять же, что –
– Крапивок утром не было?
Ни там, где лук процвел, ни возле палисада.
Да, птичий двор из «сказок бабки Мирл»:
– В курной избе кулеш из гречки и консервов…
И целый божий день принадлежит тебе, что так и не узнал бы без Кольчема.
Я торопил весну, но не флажок АУРП. И то, наверно, больше по инерции. Что, впрочем, тоже требует своих контраргументов:
– И то своих?
Как огород к закату.
Заметьте, как я стал терять чувство реальности:
– Меняются леса
И горы станут супесью…
Я так сказал недавно – не помню, правда, где. Двоякое занятье – быть отшельником.
…А на Ухте – еще крупнее льдины:
– Что я могу?
Могу лишь проводить. А у амбара катер стоит какой-то тихий:
– Разгрузку, очевидно, отложили…
Льдины уносит влево, к Удылю:
– Качаются в волнах три жидкие Амбы…
И я опять готов истаять в бесприютности:
– Пусть даже в темноте, за ивняками…
Готовность несомненна? Чем темнее, тем притягательней идея раствориться. По правде, ждал иного от спектакля – ну, «кружку синевы»,
– Ну, «пену буревестников»…
Вот продолженье на Краю Земли:
– Себя не жаль…
Живу стереотипами:
– А спиленные сваи, краснотал?
И знак триангуляции бывших коллег Арсеньева.
Дом полон тихим счастьем – это верно. Но стоило увидеть, как теснятся, пошел не рассуждая:
– В туман и темноту…
Спасибо, что протока достаточно глубокая.
Тут мне пока пора остановиться? Готовность несомненна, но –
– Отложим…
За вышкою закат – последние минуты. Как и всегда в Кольчеме артистическом.
Еще стереотип – уже последних дней? Обидел тогда Чайные. Теперь они не тают, а как-то обнажаются:
– Нехорошо так думать…
Но я теперь, похоже, так и думаю.
В главном разрезе ватка утонула? Обрубки толстых дам –
– И это вместо чайности?!
Да, вместо чайности, окрасившей снега, – на высоте, в последние минуты.
Смотрите, что выходит, что я тут декламирую:
– Ватка в глубь щели ушла –
Виден только один гребешок…
Пожалуй, хорошо, что декламирую:
– Поэзия, свобода, умиленье…
И вновь душа на месте:
– Брожу по отраженьям…
Это тебе не чара, не беспамятство? Это ростки со дна и розовость заката:
– Да, розовость кольчемских дирижаблей…
Я все обдумаю, но на сегодня хватит:
– Месяц в волнах…
Не месяц, а луна! Отражены – и небо, и тайга:
– Косматые горбы – как будто рядом.
Прогулка при луне:
– Знакомое лицо…
Тайга вокруг темнеет – последние минуты:
– Закат как на небесной мясорубке…
Простите за сравненье, но кровавый.
Да, ночь. И льды скрежещут. И ветер им попутный:
– Ууу-ууу-ууу…
У Солонцов опять – оранжевое зарево:
– Как раз откуда ветер?
Да, да – переменился.
…Правда, пора:
– В рубашке продувает…
Я кое-что обдумал:
– Ну, только обозначил…
Пока – по семи пунктам. А если будут новые:
– Скрежещут эшелоны Колчака…
Продолжение (Глава V.8.): https://www.beesona.ru/id97/literature/107322/
ЧАСТЬ V. ПРОШЛИ ЭШЕЛОНЫ
V.7. В березках клумбы стланика
Движение и вправду прекратилось. Ухта закрыта мелочью набитых треугольников.
Конечно, шевеления, но сдвинутся без зрителя. Опять провизия:
– Наш магазин закрыт…
Есть только щуки, подарок Ивана. Вынул одну –
– Еле руки отмыл?
Нет уж, пойду! Никогда не бывает, чтобы ничто не вмешалось.
Ботфорты – атрибут весеннего Кольчема. КИрдный запас полагается складывать. И, напустив на колени излишки, станешь как юнга в таверне.
Да, «Эспаньола»! Так дочка Дерсу – шла мимо нас:
– Разворачивай парус…
Те юниоры недаром смеялись:
– Надо ровнее насупливать?
…Пышность мхов и трава под водой. Провода до земли и укосины –
– И ручьи с Чайных гор…
И покой неолита. И привычная ясность без мыслей.
Тайга уже бесснежна:
– Таять нечему…
Но это здесь, а есть еще предгорья:
– И сами Чайные…
Я расправлял ботфорты, привязывал тесемочками к поясу.
Возможно, без Кольчема я так и не узнал бы, что каждый день принадлежит тебе.
Что каждый день глава некой поэмы – в трехдольных ритмах –
– Здешнем достиженье…
Пират гоняет птиц, Лемож – все больше рядом:
– И эхо разговоров гуляет в коридоре…
Вот только что вернулось «э-хе-хе», минуты две назад Леможем изреченное.
Сам ледоход как будто отодвинут? Болотные багульники – давно вместо брусник.
Зеленые и новые:
– И пахнут незнакомо?
Хотя пикантность вроде ощущается.
И я в ответ Леможу:
– Э-хе-хе!
И – головой в ручей:
– Рассматриваешь дно…
И на лице отмытом отразится – полет гусей над светлою тайгой.
Как гнутся линии? Строй в основном неправильный:
– Асимметричный, низкий над тайгой…
И почему-то к Чайным дорога их небесная – что к ночи, что сейчас:
– Да, почему-то к Чайным…
И вот метла из серии «трагических листвянок». Скорей всего, и ей досталось от Дракона, не пощадившего – поющие столбы, укосы, крестовины и растяжки.
Еще залив, где брошенный баркас. Последний мыс:
– Задворки мастерских…
Ползучая расправа с неолитом:
– Давай-давай…
Потом придут другие…
Но срубы все-таки? Наличники покрашены:
– Тут все же не Кольчем…
Не знаю, почему – Кольчем всегда отсюда поникший и пугающий. Его очарование тут как-то пропадает.
…Проходы меж заборами –
– Сушила…
За руку кто-то трогает? Не глядя, знаю кто. И вот Ухта – на удивленье чистая.
Откуда льды в Кольчеме, непонятно.
И мы идем на почту по мосткам:
– А солнце!
А залитые луга? Ивняк обозначает, где протоки. И ветер на мостках нас поддувает.
Деньжат мне подвалили. В магазине – ковбойский шик:
– Слона и два лимона!
Дают индийский чай и кислоту в пакетиках. Что нужно для сухарницы, консервы.
Всем обществом позавтракали здесь же:
– У околицы саксофон поет!
Ну и опять – укосы, крестовины. Метла из серии трагических листвянок.
…Хотел подкараулить, когда начнут свое. Конечно, пропустил:
– На то и есть волшебство…
Волшебство отрешенья? Волшебство неолита, которому легко тут поддаешься.
Но многого уже не узнаю. Пусть буйство мхов, но тут еще вигвамы. Конечно, муравейники, но, правда, как вигвамы. Специфика:
– Иначе бы – на сваях?
Мыс, вероятно, тоже заливает. Отсюда высота:
– Из хвоинок постройки…
И в верхних этажах, то есть мансардах, уже кипят инсекты миллионами.
Жара на просеке. И, если отклониться, контраст щекою чувствуешь. Дракону – не надо тут шипеть рывками и зигзагами. Лети прямолинейно горячим коридором.
Где он возник –
– Над колпачком багульника?
Завьется темный столб – рукою не поймаешь:
– Да и сейчас тут как-то флюидально…
Вот-вот и зашипят те тысячи баллонов.
Под подозреньем и метла-листвянка:
– Одна на всю округу…
Вблизи столбы повалены? Наверно – здесь, а впрочем:
– Куда ведут столбы?
Ведь дальше Солонцов я ничего не знаю.
…Безумства мхов:
– Вдохнешь тайги настой…
Едва ручей – лицом в него! Разглядываю дно. Стараюсь там пробыть – как можно дольше. Рекордов мне не надо –
– Секунды не считаю…
И наконец, о клумбах. Но клумбы – для наглядности. Это кусты зеленые среди пустых березок:
– Клянусь, их раньше не было…
Как, впрочем, и вигвамов – таких по крайней мере. Я всю дорогу знаю.
А между тем и все-таки:
– Извольте убедиться…
Мимозы? Те же кисти, тот же японский вид:
– Я потянул…
Торчали из-под снега? Поверить трудно, но:
– Это они, японские…
Это они поднЯлись, ставши клумбами:
– И те, на Лесовозной, сейчас – наверно, тоже…
Пусть больше не морозные. Но быть вечнозеленым, конечно, это качество и тайна.
Заметишь их теперь – с любого бугорка! Надо признать:
– Тогда были роскошнее?
Когда пестрел повсюду вездесущий. Пестрел сам по себе, еще вне каталога.
ПоднЯлись всей системой и разрастись успели. Заметны, но зеленое – уже не удивляет:
– А как тогда…
Нет, нет – я рад и этим. Хожу средь них:
– Иные выше роста…
И вот уже Амба в таежном коридоре? Осталось лишь насупить мокроступы, как дочь Дерсу вчера:
– Согласно здешней моде…
Насупить и пройти кольчемцем по Кольчему.
…Тут та же каша льдин. И новость – первый катер:
– От Солонцов пока…
Причалил у амбара, где я тогда купался вместе с лошадью:
– Флажок АУРП…
Там глубина изрядная.
…Газеты, поддувальное полено? Крыша коры:
– Горит…
Лови момент? Чтоб дальше загружать уже в режиме, а там и чурбаками-кругляками.
Мне кажется, что так всегда и было:
– Собаки, дым из печки…
Не знаю, что и думать. Но Боря так сиял:
– Зимовка кончилась…
И катер – в магазин, все будет без лимита.
Но льды еще теснятся и даже покрупнели:
– Амур еще как следует не трогался…
Не так уже все еще определенно? И деньги мне прислали телеграфом.
Не стоит волноваться:
– Не дело мудреца?
Веревочка событий пока что завивается. Сегодня вот:
– Вигвамы и мимозы…
Еще что-то завьется в каталоге.
…А там, где слой набитого корья, выглядывает стайками крапива. Клянусь опять же, что –
– Крапивок утром не было?
Ни там, где лук процвел, ни возле палисада.
Да, птичий двор из «сказок бабки Мирл»:
– В курной избе кулеш из гречки и консервов…
И целый божий день принадлежит тебе, что так и не узнал бы без Кольчема.
Я торопил весну, но не флажок АУРП. И то, наверно, больше по инерции. Что, впрочем, тоже требует своих контраргументов:
– И то своих?
Как огород к закату.
Заметьте, как я стал терять чувство реальности:
– Меняются леса
И горы станут супесью…
Я так сказал недавно – не помню, правда, где. Двоякое занятье – быть отшельником.
…А на Ухте – еще крупнее льдины:
– Что я могу?
Могу лишь проводить. А у амбара катер стоит какой-то тихий:
– Разгрузку, очевидно, отложили…
Льдины уносит влево, к Удылю:
– Качаются в волнах три жидкие Амбы…
И я опять готов истаять в бесприютности:
– Пусть даже в темноте, за ивняками…
Готовность несомненна? Чем темнее, тем притягательней идея раствориться. По правде, ждал иного от спектакля – ну, «кружку синевы»,
– Ну, «пену буревестников»…
Вот продолженье на Краю Земли:
– Себя не жаль…
Живу стереотипами:
– А спиленные сваи, краснотал?
И знак триангуляции бывших коллег Арсеньева.
Дом полон тихим счастьем – это верно. Но стоило увидеть, как теснятся, пошел не рассуждая:
– В туман и темноту…
Спасибо, что протока достаточно глубокая.
Тут мне пока пора остановиться? Готовность несомненна, но –
– Отложим…
За вышкою закат – последние минуты. Как и всегда в Кольчеме артистическом.
Еще стереотип – уже последних дней? Обидел тогда Чайные. Теперь они не тают, а как-то обнажаются:
– Нехорошо так думать…
Но я теперь, похоже, так и думаю.
В главном разрезе ватка утонула? Обрубки толстых дам –
– И это вместо чайности?!
Да, вместо чайности, окрасившей снега, – на высоте, в последние минуты.
Смотрите, что выходит, что я тут декламирую:
– Ватка в глубь щели ушла –
Виден только один гребешок…
Пожалуй, хорошо, что декламирую:
– Поэзия, свобода, умиленье…
И вновь душа на месте:
– Брожу по отраженьям…
Это тебе не чара, не беспамятство? Это ростки со дна и розовость заката:
– Да, розовость кольчемских дирижаблей…
Я все обдумаю, но на сегодня хватит:
– Месяц в волнах…
Не месяц, а луна! Отражены – и небо, и тайга:
– Косматые горбы – как будто рядом.
Прогулка при луне:
– Знакомое лицо…
Тайга вокруг темнеет – последние минуты:
– Закат как на небесной мясорубке…
Простите за сравненье, но кровавый.
Да, ночь. И льды скрежещут. И ветер им попутный:
– Ууу-ууу-ууу…
У Солонцов опять – оранжевое зарево:
– Как раз откуда ветер?
Да, да – переменился.
…Правда, пора:
– В рубашке продувает…
Я кое-что обдумал:
– Ну, только обозначил…
Пока – по семи пунктам. А если будут новые:
– Скрежещут эшелоны Колчака…
Продолжение (Глава V.8.): https://www.beesona.ru/id97/literature/107322/
Мне нравится: 0 |
Поделиться |
Количество просмотров: 86
Количество комментариев: 0
Рубрика: Литература ~ Проза ~ Поэма
Опубликовано: 23.04.2020
Количество комментариев: 0
Рубрика: Литература ~ Проза ~ Поэма
Опубликовано: 23.04.2020
|
Комментарии:
00
|