Когда
поезд отошел от
перрона и набрал
ход, Евдокия Петровна,
наконец,
дала волю чувствам.
Слезы предательски катились
из глаз.
Выставила доченька маму
за дверь в
один день, после
трех
месяцев
пребывания в гостях.
А
так нравилосьбыть, если
не центром
внимания,
то значимой фигурой
в доме. Пусть
больной, пережившей инсульт,
но
самостоятельно двигающейся. Так
привыкли, что перестали
ценить ее
ежедневное
мужество.
Вот бывший муж
оценил бы. Как
же он был
все-таки добр,
справедлив
и терпелив. Но
любил ее недостаточно
сильно. Иначе, почему
не
повесился, не спился,
не ушел в
мужской монастырь после
расставания.
Наоборот,
хорошо живет, с
очередной женщиной. Не
задерживаются они у
него
долго. Хоть какая-то,
но радость.
А внучка вредная,
только дочь слушает,
а ее посылает
куда
подальше.
Причем, иногда , поясняет,
куда именно. Пару
раз до слез
доводила .
Дочь сперва ей
навтыкает, а потом
черед матери приходит.
Говорит,
что не надо
так реагировать на
глупости ребенка. Евдокия
Петровна
сама понимает, только
обида из глаз
слезами выходит.
И теперь выходит.
Она что, пару
советов дочери по
жизни дать не
может?
Может, но видимо,
не здесь, а
когда дочь к
ней гостить приедет.
Плохо
хозяева советы гостя
воспринимают. Агрессивно.
Дочь, чуть что,
прошлым попрекает. Да,
сама она понимает,
что
набедокурила
тогда, только не
вернуть утраченного.
Знаешь, почему ты столько
с отцом прожила?
- как-то пояснила
дочь.
Потому
что я его
просила с тобой
не разводиться, пока
школу не окончу.
Позориться
не хотелось. Где
тогда твоя голова
была?
Не было ее,
- грустно разводила
руками мать, -
Только с инсультом
все
прояснилось.
Муж дочери, по
характеру, на ее
отца похож. Спокойный, неторопливый,
вдумчивый.
Почему Евдокия Петровна
не ценила, когда
все было рядом?
Теперь остается только
мучить себя совестью
и черпать оттуда
силы
для
дальнейшей борьбы за
полноценную жизнь.
Расслабилась в гостях.
Позабыла правила приличия
гостя. Не лезть
к
хозяевам
с советами - одно
из главных. Но не
может она удержаться.
Два месяца держалась.
Под коней третьего,
прорвало. Дочь терпела,
сколько
могла. Соблюдала в
отношении матери этикет.
Все оборвалось
мгновенно. Захотелось Евдокии
Петровне в ванной
помыться.
Присела, в стенки
раздобревшим телом уперлась,
а встать не
может.
Застряла. Насилу разогнулась.
Узкая у вас
ванна, - говорит
дочери без какого – либо
умысла.
У тебя дома,
конечно, пошире, -
резко отвечает та,
- давай на
завтра
билет куплю.
Так неожиданно это
сказала, что Евдокия
Петровна машинально
согласилась.
А как смысл
дошел, поздно было.
Не будет же
она дочь
упрашивать
остаться, словно, та
выгоняет.
Теперь, под стук
колес, домой возвращается. Обидно-то
как.
Звонок.
Едешь? - спрашивает дочь.
Еду, - что еще
остается ответить.
Прости, мама, -
неожиданно признается, -
Но третий месяц
оказался
лишним.
Мы с трудом
терпели друг друга.
Да, - соглашается
Евдокия Петровна. -
И ты прости.
Так привыкла,
что
забыла, где нахожусь.
В гостях.
Приезжай весной, мама,
- теперь в
голосе дочери текут
слезы.
Ну что ты,
- утешает мать, -
конечно приеду.
Приедет. Куда они
друг от друга
денутся. А теперь домой.
Загостилась.