Дело было
в первой половине
девятнадцатого века. Аккурат,
после войны
с Наполеоном, но до
декабристов.
Возникли в
Петербургском университете проблемы
с
успеваемостью студентов
в точных науках.
Мысли шальные головы
кружили, отодвигая
страсть к учебе
на задворки разума.
Ректор от
министра просвещения выговор
получил. Хоть в
отставку подавай.
Тогда наказаний для
руководства было всего
два:
выговор и
отставка. Те, кто
после выговора сами в
отставку подавали,
в соответствии
с кодексом чести,
имели шанс иное
хорошее место получить.
Но
кого увольняли принудительно, навсегда
исключали из системы.
Ректор за долгие
годы к своему
месту так привык,
что на все
был готов,
лишь бы удержаться. В
тяжкий момент раздумий,
услышал
стук в
дверь.
Вошел преподаватель астрономии, личность
серая, посредственная,
большого интереса
к предмету обучения
не испытывавшая. Давно
начальник хотел
его убрать, только
предмет специфичный, другого
найти
трудно будет.
Знаю, -
говорит, - Как
успеваемость поднять.
И
план изложил. Сперва,
ерундой показалось. Но после раздумий,
проклюнулось рациональное
зерно.
Ладно, -
согласился ректор, -
Действуй. Выгорит дело,
вознагражу.
На
следующий день открылся
в университете факультатив
«Теория иных
знаний», под руководством
астронома. Принимались все
желающие. Обсуждались
вопросы формы Земли
в виде диска,
предсказания судьбы
по выражению лица,
медитации, перспективы стать
человеком ряда
животных: медведя, лошади,
кошки, собаки. И
много
другого, интересного, противоречащего установившейся системе
образования.
Преподаватель вел
факультатив энергично, с
азартом, гораздо
веселее, чем
свой предмет. Продолжалось это
месяц. Астроном не
спешил. Давал
студентам шанс понять,
разобраться, сопоставить с
разумом
и логикой.
Некоторые понимали и
уходили. Но многие
втянулись,
ведомые любопытством.
Список
их фамилий и лег на
стол лектора. Все
были отчислены.
За глупость.
Урок
был столь действенным,
что успеваемость сильно
повысилась,
и страсть
к традиционным знаниям
вернулась.
Сметливый преподаватель долго
в университете не
задержался,
получив хлебное
место инспектора. Ох,
и вредный был.
Принципиальный.