В
тот год мне вроде полегче стало еще и оттого, что Коля мой начал кое-что
подрабатывать себе в Ленинграде. А учился в институте хорошо! До войны-то
только восемь классов успел кончить, а когда в сорок пятом вернулся, сразу в
десятый пошёл, потом в институт поступать поехал и все на отлично сдал. Когда
раз приезжала к нему, так преподаватель всё-ё хвалил: у Николая,
мол, голова хорошая!Поэтому и тянула, как бы лихо не
приходилося.
Помню,
приехал как-то на каникулы, а у меня стены в хате инеем заросли и денег-то, что
б дров купить, совсем нетути! Что делать, как посогнать иней?.. Да развела
лампу паяльную, хожу, палю ею по стенам, а вода с них прямо ручьём бяжить!.. Ну,
иней-то посогнала, но всё равно ж холодно? А мои ребяты как-то ветряк во дворе
соорудили, вы-ысокий был, из девятки сделали.
А-а,
еще помнишь его…
Ну
да, бывало, как только сильный ветер задуить, как начнуть от него аккумуляторы
раздуваться, а мы с тобой - за печку прятаться. А раз ка-ак рванул один!.. В
углу все шипить, тряшшыть, вонь по хате полезла!.. Но все ж крепко хорошо с ним было, с ветряком
этим. Зарядится аккумулятор, вот тогда уже не под керосиновой лампой вечер
сидим, а электричеством освешшаемся, такая ма-аленькая лампочка над столом у
нас висела. И вот теперя-то, когда совсем топиться нечем стало, мои ребяты и
спилили этот ветряк, накололи дров, натопили хату... А во тепло, а во хорошо-то
как стало!
И
квас мой помниш?
Как
раз тогда-то, когда Коля приехал, у меня еще и отсвалася свекла сахарная, так
что: начишшу ее, напарю, квасу наделаю, вот потом Колька мой заберется на
печку, поставитьего возле себя,
проведёть шланг и-и ляжить, сосёть! Этим-то квасом тогда его и отпоила, а то
худюшшый на каникулы приехал, замореный!
Ну да, и гопики…
Выручали они нас весной. Пойдёшь ты с Витькой на огороды,
что возле речки, он с сотку вскопаить, чтоб мерзлой картошки с котелок
насбирать, а как оттаить, и начнем чистить. Шкурочка на этой картошке то-оненькая
была, так сразу вся и послезить, потом перекручу её через мясорубку, поджарю,
вот и едите эти гопики.
Да
поджаривала их на сале, был у нас такой кусок сала… один на всех соседей.
Подмазать сковородку подмазывал, а таять - не таял. Придёть так-то Мария
Васильевна: дай, мол, сало это...
потом и подмажить
свою сковородку, а после неё я возьму. Так вот и ходили друг к другу, то соли
пойдешь попросишь, то еще чего. Как ты думаешь: легче было... вместе-то? Ну, а
потом...
А
вот что потом… Вожуся я так-то раз во дворе, глядь, - цыганка идёть:
-
Давай погадаю!
Пристала
ко мне да пристала.
-
Отстань, - я, ей-то. - Сроду не гадала, вы всё только врете!
А
Бариниха, что напротив жила, очень верила во все эти гадания, вот и говорю этой
цыганке:
-
Иди-ка во-он к той-то соседке, она с мужем живёть, есть у нее, чем заплатить…
-
А что ей сказать?
-
Да нагадай, что детей трое, что муж непьюшшый, а от меня отстань.
Подхватилася
она да к ней. Слышу, уже сидить там, турчить. Ну, видать, и отгадала всё
правильно, да еще и своё приплела, паразитка... потом Мария Васильевна
передала: берегись, мол, одной женщины черной, она тебе подделаить. Ну, ушла эта цыганка и я-то думала, что на этом конец, скажу потом
Баринихе: дура, мол, ты дура, это ж я подослала цыганку-то, посмеемся да и всё.
Ан не тут-то было.На другой день побежала к ней за мясорубкой, а она и
смотреть на меня не хочить, да положила эту мясорубку на порог и говорить:
-
На, бери... - И прибавила: - Ты, Мария, к нам больше не ходи.
-
Чаво? – опешила.
-
Говорят, что ты - ведьма.
А
как раз перед этим соседей вызывали в энкавэдэ и пытали про Баринова: что он
при немцах делал, чем жил? Вызывали и меня, а я еще и сказала:
-
Ну, что вы меня вызываете? Кто ж его знаить, чем он жил. Разве ж мне до него
было? Мне детей надо было кормить, а не за ним следить. - А ведь было что
рассказать! - И не тревожьте вы меня больше, и не вызывайте, ничего про него не
знаю, и говорить не стану.
И
вот теперь сам Баринов еще и прибавил: есть, мол, люди, которым голову
отрубят, а они поднимаются и идут.Во как!.. А ведь учителем был.
-
Да-а, - говорю, - что-то не видела еще таких безголовых... кроме тебя.
И больше говорить с ними не стала, завернулася да пошла.
Думала-то, что этим всё и кончится, попсихують они, попсихують и конец, а дело
вон как обернулося: так и осталася я ведьмой.
С
тех пор и прекратилася моя дружба с соседями, теперь уж не пойдешь, не
попросишь соли в долг... да и того сала, которым сковородки всем миром
подмазывали - тоже, а если у меня кто и возьмёть что, так и за своим сходить постесняюся.
И уж так отвыкла от людей, что боюся в чужую хату зайтить.
Помню,
умер Николай Васильевич Ермольев...
Ага,
добрый и умный мужик был, уважала его… царство ему небесное!.. И вот пошла
попрошшаться, наклонилася над ним так-то… по долгу-то по христианскому, и
знаешь, сколько народу было, так все повытрашшылись на меня! Да еще потом и
судачили, будто я в губы его поцеловала! Да кто ж мертвецов в губы-то целуить,
я только и наклонилася… С тех пор и довольно ходить прошшаться.
А
потом и отказываться перестала: ведьма так ведьма.
Как-то
гляжу, идёть ко мне Вера Ряснинская:
-
Знаешь, Марусь, прямо и не знаю, как тебе сказать...
-
Давай, говори, не обижуся на тебя ни за правду, ни за кривду.
Помялася
она, помялася, а потом и говорить:
-
Слышала, будто ты знаешь что-то…
-
А что я знаю?
-
Подворожить, вроде, можешь.
-
Подворожить? - улыбаюся. - Какая ж у
тебя беда?
-
Да с мужем у нас, с Тихоном… Всё-ё мы ругаемси.
-
Да-а, - говорю, - дело у тебя плохое... Вот что: возьми-ка ты водички из
святого колодца и прочитай над ней «Отче наш...», а как только твой мужик
начнёть скопляться, то скорей - к этой водичке и-и в рот. И держи... Замолчить
- выплюнь. Ну а если у самой сердце взыграется, опять так же проделай, оно и
обойдется.
-
Мару-усечка, неужто правда?
-
Что-о ты! - говорю. - Самое верное дело!
Ну,
что еще было ответить? Сказать: дура, мол, ты дура, прожила век и этой-то байки
не знаешь? Да пусть уж лучше так и останется.И сходила
моя Вера к святому колодцу, и набрала водички, и пользовалася ею... Встретила
как-то, спрашиваю:
-
Ну, как у тебя с Тихоном?
- Ой, ты знаешь... Лучше!
-
Вот и хорошо, так и продолжай.
Посмеялися
потом с Витькой над этой Верой: будить нябось всем теперь рассказывать, как её
вылечила.
Продолжение следует. На фото - рассказчица.
Мне нравится:
0
Поделиться
Количество просмотров: 257 Количество комментариев: 0 Рубрика:Литература ~ Проза ~ Мемуары Опубликовано: 11.05.2014